Степь 2
Шрифт:
На обеде подружки лишь перекинулись парой слов и то с набитыми ртами, чтобы Любовь ничего не заметила.
– Давай по-быстрому, – начала допытываться Райс, – чего нас ждёт на этом грёбанном круге.
– Ну, не нас, а тебя, – так же что-то пережёвывая ответила Апити, – только почему тебя одну? Непонятно. Я ведь тоже хочу.
– Чего хочу? – взъелась рыжая бестия, – говори толком дрянь белобрысая. Чего мне ждать от этого «причесона»? Имей ввиду, я уже в таком взвинченном состоянии, что и прибить могу ненароком коли что.
– Не ори, стерва рыжая. Славу 42 тебе девичью растить будут, – пробурчала Апити с набитым кашей ртом, – только как, не ведаю и не спрашивай. Наставница
– Что-то верится с трудом, – тут же отреагировала Райс, запивая кашу холодным молоком, – с чего бы это хорошо стало после того, как было хуже некуда. Чует моё сердечко, кровушкой умоюсь вместо колодезной воды.
42
Слава – особое качество человека, одна из разновидностей магической силы. Очень сложно сегодня дать понятие этому качеству. Слава – это привлекательность, сексуальность, обворожительность, очаровательность, обольстительность, ослепительность и тому подобное всё вместе взятое и доведённое до высшего состояния. В человека, наделённого высокой Славой, представители противоположного пола просто влюблялись, теряя всё и в первую очередь голову. Слава, как и любая разновидность силы не является врождённой. Славу нужно в себе взращивать, развивать, повышать её уровень. Раньше этим занимались исключительно девушки. В давние времена существовало множество магических ритуалов, повышающих Славу. Её можно повысить водой, именно вода придавала красоту и привлекательность, при том только живая вода. Надо помнить, что у каждой силы есть свой период полураспада. Силу, которую вы не тренируете – со временем уменьшается. Люди с обнулённой Славой превращаются в «невидимок». Они безлики и не приметны. На них натыкаются, наступают, но при этом даже не замечая.
– Не знаю. Но она никогда толком про круги не рассказывала. Вечно хитро лыбилась и строя утайки, догадайся мол сама. Но если учесть, что каждый новый круг круглее предыдущего, то надо ждать «подарочка».
– А почему меня одну расфуфырили? Тебе что, не надо Славу выращивать?
– Да чего ты меня-то пытаешь? Вон пытай Матёрую. Я сама в недоумках. Сказала же – тоже хочу обзавестись таким оружием, чтоб мужиков одним взглядом в поленницы складывать.
Как выяснилось после обеда, про Апити не забыли. Просто очередь до неё дошла позже, когда закончили с Райс.
Вечером перед сном к царской дочери пожаловала Любовь. Дала рыже–золотой кутырке выпить чего-то безвкусного и пожелав приятных сновидений тоном мол «вот ты и попалась дрянь рыжая» закрыла за собой дверь, предупредив напоследок, что прыгать на запертую преграду бес толку и что, когда надобно будет тогда сама откроется.
Райс, ожидая чего угодно от этого неминуемого круга заранее напугалась. Как можно удобней устроилась на лежанке и принялась ждать конца своего света, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Сначала почувствовала, как то, что выпила согрело живот, а затем стало опускаться вниз, растекаясь там волной приятности. Ощутила, как нечто тёплое стекло ещё ниже достигая волосатой девичьей щёлки и там разлилось во все стороны, перехватывая дух сладкой негой впитываясь в пах.
Набухла похабная бабья горошина, заныла неведомым желаньем, заскулила беззвучно требуя ласки, призывая погладить, потрепать с нежностью, ну или хотя бы прикоснуться пальчиком. Ярица задрала подол рубахи, настороженно оглядела себя в том месте, и протянув руку ни то почесала, ни то погладила. От чего низ живота ответил волнительным блаженством до кожных мурашек и трепетной истомы. В пересохшем горле будто застряло что, заставляя деву сглотнуть тягучую слюну, а лицо словно в жар бросило, покрывая лоб испариной.
Она принялась гладить свою щёлку настойчивей, запуская палец в расщелину. Та в ответ податливо «потекла» орошая вокруг себя скользкий сок вожделения. Нарастало непонятное возбуждение. Приятно было «до не могу, а ещё хочется». Мельком подумала, что если таким и будет издевательство, то согласится задержаться на этом круге. Спешить не куда.
И тут же устыдилась своей распущенности, но от осознания греха, возбуждение только резко добавилось, накатывая валом, перехватывая дыхание и захлестнув ярицу с головой, обрушилось фееричным взрывом искр и эмоций сладострастия. Тело охватила божественная дрожь, прокатывая волнами блаженства по всем внутренностям, сбивая дыхание и биение сердца, от чего рыжая издала непроизвольный сладостный стон умиротворения.
Расплылась в улыбке от неожиданно накатившего счастья, охватившего тело с разумом и всю душу целиком, продолжая себя поглаживать и запуская пальчики в срамные губы, где уж совсем сделалось горячо. «Троица, хорошо-то как», – неосознанно промелькнуло признание.
Так за мыслями о сказочном удовольствии подошла к ней вторая волна судорожной истомы. Затем почти сразу третья… Затем ещё и ещё, она уже не помнила их количество. Каждая волна заканчивалась пиком от высоты коего ярица безудержно стонала в блаженстве. А потом эти пики срослись, став непрерывными, слились в единый ураган нескончаемого наслаждения и сладостных судорог…
Райс уже не понимала, где шныряли её блудливые ручки, лишь осознавала, что пальцы болели от напряжения, вцепившись в тонкое шкурное одеяло, на коем возлегала поверх абсолютно голая, не помня, как разделась и куда кинула рубаху. Но точно помнила какими-то урывками, что всё дальнейшее издевательство происходило уже без её «ручного» участия. Всё вокруг потемнело будто светильники водой залили… Дальше в сознании лишь разноцветные пятна, плавающие в глазах… Потом видела радугу…
Очнулась в кромешной темноте. Только не от затемнения в глазах, а просто лампадка потухла. Поэтому совершенно не понимала, день на дворе или ночь. Вся мокрая и абсолютно обессиленная. Подёргав руками в разные стороны, поняла, что не только сама мокрая, но и вся постельная шкура хоть выжимай. Складывалось ощущение, что кто-то окатил водой из ковша с ведро. Плеснул на неё, а заодно и лежак намочил.
Пить хотелось будто седмицу не поили. Протянула руку к широкой скамье у изголовья. Нащупала посудину с водой, но сил поднять совсем не осталось. В теле воцарилось состояние полной измождённости и бессилия. Райс даже померещилось, что она досуха выжита, а затем ещё и высушена.
Внизу живота тукал предательский пульс, и каждый его полновесный тугой удар отдавался мягкой щемящей истомой, но терпимой пока, тут же опадая меж гулкими волнами притока крови.
Дева понимала, только не зная откуда, что лучше всего валяться вот так расслабившись и ни шевелясь, не провоцируя истому. Но пить хотелось до одури. Напряглась. Спустила на пол правую ногу, за ней левую и широко раскорячившись села, поддерживая бессильное тело трясущимися руками опираясь на лежак. Те дрожали с такой силой, что голова болталась в разные стороны. Губы скукожились в куриную попку, ссохлись и растрескались. Даже ноги тряслись в пакостной лихорадке, несмотря на то что сидела на заднице и кажется их вообще не напрягала.
Поставив ступни на прохладный пол, облегчённо вздохнула, так как внимание на некоторое время с горящей жаром промежности переключилось на ощущение приятного холода под ногами. Осторожно взяла дрожащими руками глиняную крынку с водой и жадно, расплёскивая воду по пылающим грудям выпила всё содержимое.
Но ещё когда пила, утоляя жажду, в голове пронеслось: «Лучше бы ты этого не делала». Влага долгожданной прохладой провалилась в огнедышащее нутро, моментально брызнув через поры остужающим потом, будто кожа сделалась решетом. А тут и измученная промежность защипала, возвращая чувствительность детородному органу и волна возбуждения нахлынула по новой, накрывая деву с головы до ног, будоража «бабью ягодку» да так сильно и неистово, что на границе сознания зародился испуг, что ещё чуть-чуть, и эта «хотелка» лопнет к едреней матери забрызгивая сладострастьем всё вокруг.