Степи Евразии в эпоху средневековья
Шрифт:
Особенный интерес представляет анализ торговли северо-кавказских алан. На основании импорта бус и шелка из Индии, Китая и Сирии четко рисуется кавказский отрезок Великого шелкового пути [Деопик В.Б., 1959, 1961, 1965; Иерусалимская А.А., 1972]. По этому пути через Северный Кавказ, в частности через перевалы, ведущие к верховьям Кубани, шли, оседая в руках владетелей перевалов в виде пошлины, даров, платы за проводников и коней, предметы торговли: византийские монеты, шелка (византийские, сирийские, египетские, финикийские, согдийские и китайские), стеклянные сосуды (Египет, Финикия), мозаичные бусы (Александрия), некоторые типы стеклянных и каменных бус (Индия), китайские картины на шелке, одежда. Другим путем, через перевалы, находившиеся под контролем Сасанидского Ирана, попадали в Центральное Предкавказье сасанидские геммы (основная их часть происходит из Северной Осетии), сердоликовые бусы (частично с росписью), серебряная
Находки орудий труда очень немногочисленны в погребениях (тесла-мотыжки, топоры, долота) и однотипны в поселениях (ступки, вращающиеся жернова, пряслица).
Оружия (рис. 62) на аланских памятниках тоже, меньше, чем в Причерноморье и Дагестане, хотя набор его вполне определен. В погребениях IV–V вв. прежде всего встречаются луки с крупными костяными накладками, железными втульчатыми черешковыми и костяными черешковыми стрелами. По материалам VI–VII вв. можно представить себе аланского воина в виде тяжеловооруженного всадника с длинным прямым мечом сарматского типа, кинжалом с боковыми выступами у основания рукояти — в форме кинжалов проявляется преемственная связь с кобанскими кинжалами [Крупнов Е.И., 1953, с. 159] при сохранении местного их названия [Абаев В.И., 1949, с. 53], сложным луком с набором крупных железных черешковых наконечников стрел, копьем с ланцетовидным наконечником, булавой, арканом. Всадники и, возможно, кони одеты в кольчужную броню. Несмотря на то что боевые топоры обычно использовались в бою пехотинцами, они часто встречаются в погребениях алан и представляют собой оружие, восходящее к позднекобанским формам (как кинжалы).
Для VIII–IX вв. характерно появление сабли — оружия прежде всего евразийских кочевников. На поселениях найдены каменные болы диаметром 0,10-0,15 м. Но в целом характерно использование лука в качестве основного оружия (во многих могильниках стрелы и железный нож являются единственным оружием, положенным в могилу). Особый интерес, далеко выходящий за географические рамки Кавказа, представляет уникальная находка в Мощевой Балке полностью сохранившегося деревянного лука с роговыми и костяными накладками [Милованов Е., Иерусалимская А., 1976, с. 40–43]. Этот лук (рис. 62, 103) длиной в 140 см. сделан из одного куска березы различной толщины и разной формы сечения на разных участках, снабжен дополнительными накладками, обмотан (вдоль и поперек) сухожилиями и берестой и представляет собой очень сложное (по технологии изготовления, трудоемкости и конструкции) оружие, безусловно обладавшее высокой эффективностью.
Аланские воины по преимуществу были всадниками, их традиционная любовь к коню проявляется в культах, изображениях (амулетах), ритуальных захоронениях лошадей. Богатое конское снаряжение встречается в погребениях с V в. (фалары из подкурганных захоронений) (рис. 62, 4). Позднее мы находим уздечки с двухкольчатыми железными удилами, во внешнее кольцо которых продевались стержнеобразные серебряные псалии с фигурными головками (в виде цветочной почки или многогранника) (рис. 62, 1, 2). Оголовье богато украшено полулунными, крестообразными и удлиненно-прямоугольными накладными бляшками из позолоченной фольги, отделанными чеканным орнаментом и инкрустированным стеклом (рис. 62, 3, 5). Позднее использовались двудырчатые псалии с изогнутым лопаточкообразным концом или слабо S-овидные (рис. 62, 33, 34). Стремена (начиная с комплексов рубежа VII–VIII вв. или VIII в.) — круглые или восьмеркообразные, с плоской подножкой, без наружного жгута (рис. 62, 73, 74).
Если конское снаряжение и оружие, неся на себе определенные локальные отличия, может быть рассмотрено в целом для всего Северного Кавказа, то керамика остается наиболее массовым материалом, несущим на себе четкие отличия не только для трех крупных рассмотренных группировок, но и внутри каждой из них. Наряду с этим керамика является хорошим хронологическим показателем (ее количество и набор в погребении, форма, характер обжига, характер лощения и т. д.). Интересно, что при одном погребенном в V в. ставили до шести сосудов, в VI–VII вв. — чаще всего три, в VIII–IX вв. — два, а в IX в. — один (при этом около половины погребений вообще не содержало керамики). Зависит число сосудов и их ассортимент и от поло-возрастной принадлежности (например, в катакомбах VI–VII вв. Байтал-Чапкана в среднем на женское погребение приходилось 3,8
Приведем несколько примеров. Кувшины и кувшинчики с маленькими сосочками возникают в V в., сохраняя местную кобанскую традицию (рис. 63, 13, 18, 24 и т. д.). Число сосочков на сосуде изменяется со временем (четыре-пять в V в., три — в VI–VIII вв., один — в IX в.); меняется их форма, орнаментация и процент как во времени (уменьшается приближаясь к II тысячелетию), так и в пространстве (37,8 % на Верхней Кубани, 25,5 % на Кавказских Минеральных Водах, 8,5 % в Кабардино-Балкарии, 1,5 % в Осетии и 0,6 % в Дагестане). Цилиндрические сосуды с отверстием на дне, типичные для равнинных районов и найденные только на поселениях, изредка встречаются в западном варианте и очень типичны для восточного [В.А. Кузнецов, 1973, с. 71]. Миски более характерны для V в. и для восточного варианта (рис. 63, 11). Ручка на кувшинчиках западного варианта всегда начинается на горле и часто непосредственно от венчика; на сосудах восточного варианта начиная с VI–VII вв. преобладают ручки на тулове, а с VIII–IX вв. они бывают почти исключительно на тулове. По ассортименту керамики — высокому проценту кухонной и безручных форм столовой (до 20 %), характеру обжига (палево-желтого цвета) и пропорциям (более приземистые формы) выделяются типы сосудов и их сочетания, которые можно связывать с болгарами (см. рис. 69, 12–14).
Интересные этнографические материалы дают нам исследования костюмов [Иерусалимская А.А., 1976, с. 22–24]. Это восточного типа халаты с каймой из узорчатого шелка и частично туники византийской формы, декорированные шелковыми «орбикулами», «таблионами» и «клавами». Тогда же зарождались черты современного горского костюма типа черкески. Штаны, являвшиеся типично кочевнической деталью одежды, заправлялись в мягкие сапоги, затянутые у щиколоток тонким ремешком с инкрустированными стеклом накладками и пряжками (рис. 61, 6–9). Многообразными были и головные уборы: от простых повязок до островерхих шлемообразных башлыков.
Одежда алан была яркой, узорчатой, а иногда и роскошной (достаточно сказать, что полностью сохранившийся кафтан из Мощевой Балки сшит из такой шелковой ткани, которую в Иране использовали только для одежды шаха).
Богаты и разнообразны были украшения из драгоценных металлов и стекла. Не имея возможности подробно остановиться на всех категориях и отсылая читателя к таблицам (рис. 62), остановлюсь на специфических для Северного Кавказа деталях инвентаря — зеркалах и амулетах (рис. 62, 6).
Сравнительное изучение зеркал показало, что, за одним исключением (Джераховское ущелье), нет двух зеркал, отлитых в одной форме: зеркала изготавливались в глиняной форме на заказ и были, видимо, личными оберегами человека, выполненными в традициях, типичных для аланского ремесла данного периода в целом и для данного района в частности. Хронологическим признаком является тщательность исполнения. Так, зеркала в V в. изготовлены более аккуратно, чем позднее. Кроме того, несмотря на находки нескольких крупных зеркал в комплексах V в., в целом наблюдается тенденция к увеличению их диаметра на протяжении V–XII вв. Наряду с этим (преимущественно при мужских костяках) на рубеже VII–VIII вв. появляется тип гладкого или орнаментированного миниатюрного зеркальца-амулета (диаметром от 1,2 до 3,5 см.), в основном характерного для западных памятников (рис. 62, 141).
Картография выделяет излюбленные орнаменты для того или иного района Центрального Предкавказья. Например, часто расположенные радиальные линии более характерны для восточных (Чечено-Ингушетия — 31,0 %, Северная Осетия — 26,6 %), чем западных районов (Кавказские Минеральные Воды — 13,1 %, Кабардино-Балкария — 7,1 %). Зеркала с ломаной линией на внешней стороне (или же звездой с восьмью концами и более) типичны для западных (в районе Кавказских Минеральных Вод их около 46 %), а зеркала со звездой, имеющей меньше семи лучей, — для восточных районов.