Степи Евразии в эпоху средневековья
Шрифт:
Нет единства во взглядах и относительно распространения и культурной принадлежности конкретных памятников к данной культуре. Так, особенные сомнения вызывают памятники, расположенные на среднем Днестре, в окружении славянских поселений (Лукашевка, Петруха, Бранешты). Одни археологи считают их славянскими, другие — смешанными. По-видимому, на ранней стадии существования эти поселения могли быть смешанными, а позднее все они стали обычными древнерусскими. Смешанность их в слоях XI и особенно XII–XIV вв. наблюдается уже не с болгарской культурой, а с южнославянской и позднекочевнической.
Несмотря на явную нерешенность одного из основных вопросов — о хронологии открытых на поселениях комплексов, в настоящее время уже достаточно четко выделены черты, характеризующие балкано-дунайскую культуру в Молдавии [Рикман
Сейчас значительно труднее выявить особенности этого варианта, выделяющие его от всех остальных, поскольку мы можем сравнивать только синхронные памятники, а здесь остаются пока неотработанными вопросы, связанные с хронологией. Все различия, которые прослеживаются, легко объясняются разницей дат: археологи раскапывали памятники XI–XIV вв. и искали в них сходство с салтово-маяцкой культурой. Естественно, что находили они в основном различия, а не аналогии.
Представляется, что наиболее существенным отличием, о котором пока мы можем говорить, является датировка памятников. Даже самые ранние из них относятся к последнему периоду существования салтово-маяцкой культуры — к концу IX–X в. Из этого проистекает очень сильная христианизация погребального обряда — отсутствие вещей в могилах, погребение со скрещенными руками и пр. Кроме того, бросается в глаза малое количество обломков тарной керамики, характерной для салтово-маяцкой культуры: совершенно очевидно, что связь с Крымом не поддерживалась, а для Византии это были далекие и глухие провинции. Наконец, весьма существенным является перемешанность этой культуры с культурами других этносов, в частности — славян. Следует признать, что очень быстро эта культура приобрела общий для всего Подунавья южнославянский облик.
Балкано-дунайская культура, как и салтово-маяцкая, не может быть названа кочевнической. Это типичная земледельческо-скотоводческая культура, образовавшаяся в результате оседания кочевников на землю и слияния их с земледельческими оседлыми народами. Археологические следы кочевания заметны только в планировке жилищ (очаг в центре), в форме самого очага и в сравнительно большом числе находок, связанных с всадничеством (удил, стремян, сбруйных пряжек и пр.). Характерно также, что, несмотря на оседание, состав стада и, главное, породы скота оставались кочевническими (овцы, козы, мелкородный рогатый скот, степные лошади). Несомненно, что балкано-дунайская культура в Молдавии представляла собой провинциальное ответвление культуры Первого Болгарского царства, которое было постоянно связано со своим близким культурно и этнически восточным соседом — Хазарским каганатом. Этими крепкими связями и объясняется приводившее в недоумение несколько поколений археологов сходство праболгарской дунайской культуры с салтово-маяцкой.
Не менее выразительной была связь последней и с культурой волжских болгар на первой стадии их существования в Волго-Камье.
Исследование памятников ранних болгар, или, как их называют историки, занимающиеся историей Волжской Болгарии, «булгар», началось только с конца 40-х годов XX в. Сейчас известно около 20 памятников этого этноса. Все они сосредоточены на очень ограниченной территории бассейна средней Волги: на правом
Большинство памятников ранних болгар в той или иной степени исследовалось. В Больше-Тарханском могильнике вскрыто 358 погребений, на Танкеевском — более 800, а Кокрятский и Тетюшский могильники только зафиксированы археологами. Тем не менее, вскрытые на них единичные погребения позволяют отнести памятники к той же эпохе, что и хорошо изученные могильники с сотнями погребений [Генинг В.Ф., Халиков А.X., 1964, с. 67–99].
Благодаря большому количеству вещей из погребений памятники очень убедительно датируются серединой IX–X вв. Отдельные предметы можно относить и к более раннему времени — к концу VIII — первой половине IX в. Если молдавские поселения трудно датировать даже с допуском в 50 лет, поскольку вещевой материал на них очень немногочислен, то болгарские памятники можно в настоящее время разделить на два хронологических периода: IX — начало X в. и X в.
По-видимому, болгары в большом числе переселялись из предкавказских, приазовских и донских степей в середине IX в., что можно связать с принятием иудейства и возникшей из-за этого смутой в Хазарском каганате (рис. 39).
Материал для изучения собственно болгарской культуры ограничивается одними могильниками. Поселения исследовались мало, а то, что исследовалось, относится, несмотря на синхронность могильникам, к местной культуре. Во всяком случае говорить об укреплениях, домостроительстве, ремеслах болгар па Волге мы не можем. Зато решение всех вопросов, связанных с материалами из могильников, доступно исследователю (рис. 52).
Рассмотрим прежде всего Больше-Тарханский могильник, который все археологи единодушно считают древнеболгарским. Могильник находился на левом берегу речки Тарханки, на надпойменной террасе, т. е. располагался так, как и подавляющее большинство открытых на разных землях болгарских могильников. В расположении могил чувствуется некоторая рядность, между собой они никогда не пересекаются, что, видимо, может быть свидетельством существования в древности каких-то наземных сооружений, возможно даже деревянных, поскольку в профилях над могилами земляных насыпей не прослеживается. На площади могильника выявлены участки, которые свободны от могил. Эти участки отделяют группы погребальных комплексов один от другого. Всего на могильнике удалось выделить четыре крупные группы, в каждой из которых хоронились члены отдельной большой семьи. Судя по числу могил в группе, семьи включали значительное количество членов. Существовал могильник также достаточно длительный срок: 100 могил — это не менее трех полных смен поколений, т. е. не менее 100 лет.
К сожалению, подавляющее большинство могил — без вещей, поэтому судить о датировке отдельных погребений, а вместе с тем и целых участков могильника невозможно. В свою очередь, это означает, что нельзя установить ни сравнительную хронологию групп погребений, ни порядок разрастания семейных кладбищ (от центра к периферии или наоборот).
Подбор вещей в погребениях всегда несколько специфичен, в частности в них очень редко попадаются орудия ремесленного труда, никогда не встречаются земледельческие орудия. Из бытовых предметов часто находят ножи (сильно перержавевшие), один раз обнаружены типично степной серп и несколько простых и сложных кресал. Кресала в салтовских могильниках попадаются только в поздних комплексах — конца IX в. Наличие их в Больше-Тарханском могильнике говорит о том, что верхнюю его дату можно поднять до начала X в. Интересно, что характернейшая находка салтово-маяцких могильников и поселений — мотыжка встречается в болгарских памятниках редко, а в Больше-Тарханском могильнике не обнаружена ни разу.
Предметы вооружения в могилах ограничиваются, как правило, одной или двумя плоскими и трехперыми наконечниками стрел, костяными срединными накладками на лук и металлическими бронзовыми и железными частями колчанов: скобами, оковками, крючьями. В двух погребениях воинов найдены прямые короткие сабли, аналогичные салтово-маяцким. Только оковки верха рукояти и ножен — трубчатые железные — напоминают уже значительно более поздние оковки, распространенные в степях в конце XI–XII в. (у половцев и Черных Клобуков — см. главу 8). Характерно, что среди плоских наконечников стрел многие датируются X в.