Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Единичные погребения в опустевших зерновых ямах известны на Беляусе и в Неаполе скифском (Эрнст Н.Л., 1927, с. 26; Карасев А.Н., 1953, с. 71). Как правило, они безынвентарные и отражают неуважительное отношение к умершим. В нескольких зернохранилищах Неаполя обнаружены человеческие черепа или части скелета. В Неаполе встречено погребение человека в зерновой яме в сидячем положении с конем и с инвентарем II–III вв. н. э. (Карасев А.Н., 1951, с. 166, 167).
Два погребения сарматских воинов II–III вв. н. э. в грунтовых ямах раскопаны на Усть-Альминском городище и в Неаполе (Карасев А.Н., 1951, с. 170–172; Шульц П.Н., 1957, с. 76, рис. 8, 16а). Первое сопровождалось железным мечом и фибулой (Высотская Т.Н., 1972), во втором, совершенном на окраине города, интересно конское снаряжение (железные удила, налобник, нащечники, попона с 38 бронзовыми бляхами, обтянутыми золотой фольгой); поблизости оказались четыре конских погребения (Карасев А.Н., 1953, с. 83, 84). П.Н. Шульц связывает появление сарматских (аланских) погребений в Неаполе с победой Савромата II над скифами в конце II в. н. э. (1957, с. 76).
В некрополях крымских скифов, по-видимому, каждая могила сверху имела небольшой земляной холм или была обозначена деревянным столбом. В Усть-Альминском некрополе на каждой могиле лежала кучка из нескольких камней или стоял вертикально плоский камень высотой до 0,70 м. В Заветнинском могильнике шесть стел с различными изображениями обнаружены в районе могильника, причем одна из них — in situ.
Среди надгробных изваяний у поздних скифов Крыма различаются каменные бабы, антропоморфные стелы и надгробные рельефы. Каменные бабы для позднескифского времени не характерны. Они представлены лить стелой 3 в Заветнинском могильнике (табл. 53, 1), датирующейся не ранее I в. до н. э. (Богданова Н.А., 1965, с. 333, 334). На фоне отесанной плиты высоким рельефом изображена мужская фигура в кафтане и штанах, с копьем и ритоном.
Антропоморфных стел известно 10. Они относятся к первым векам нашей эры. Это фигуры с оружием и другими атрибутами, без ног (табл. 53, 2, 3; Богданова Н.А., 1961, с. 349, 350, рис. 1, 1; 2, 1; 1965, с. 335, рис. 2; Дашевская О.Д., 1978, рис. 1, 2) или стелы с примитивными фигурами (Богданова Н.А., 1961, с. 351, рис. 1, 2; 2, 2). Кроме того, известны три примитивных изваяния с сарматскими знаками (табл. 53, 4, 8; Дашевская О.Д., 1957, с. 116, рис. 46, 1; Шульц П.Н., 1957, с. 85, рис. 14; 1967, рис. 1, 4; Богданова Н.А., 1965, с. 336, рис. 3, 2; Драчук В.С., 1975, с. 1021, табл. XXXI, 4). К числу антропоморфных надгробий надо отнести и изображение человеческого лица с высунутым, как у Горгоны, языком на обороте рельефа с всадником из Фоти-Сала (Соломоник Э.И., 1958, с. 313, 314, рис. 4).
Надгробные рельефы чаще всего изображают всадников, иногда в сочетании с другими фигурами. Античное влияние видно в структуре стел и наличии греческих надписей. Известно 10 рельефов. Среди них:
1. Рельефы с изображением одного всадника. К ним относится рельеф из Неаполя конца II в. до н. э., обычно отождествляемый с царем Палаком (Шульц П.Н., 1946, с. 44 сл., рис. 19, 20). Плита по своей структуре сходна с надгробиями: в нижней части имеется ниш, вставлявшийся в каменную базу.
2. Рельефы с изображением двух или нескольких фигур. Таковы чайкинский рельеф со сценой адорации (табл. 53, 6; Попова Е.А., 1974), два южно-донузлавских надгробия I в. н. э. (табл. 53, 7): на одном из них — всадник с копьем, охотящийся с собакой на оленя, и две женские фигуры (Шульц П.Н., 1966); на втором — две женские фигуры (Дашевская О.Д., 1967, с. 213, 214). Надгробие с примитивным изображением двух всадников (табл. 53, 10) II–III вв. н. э. найдено близ Бахчисарая в урочище Рамазан-Сала, где предполагается могильник (Чореф М.Я., Шульц П.Н., 1972).
3. Двухъярусные и трехъярусные рельефы. На двухъярусном рельефе из кургана у с. Марьино Черноморского р-на в верхнем ярусе изображены всадник с копьем и луком и стоящая перед ним женщина в длинной одежде, с ритоном, в нижнем ярусе — бегущий олень и собака (табл. 53, 12). На стеле вырезаны три греческие надписи; читаются эпитафия Иамаха сына Сомаха и подпись мастера (Намама?). Э.И. Соломоник датирует надписи II–III вв. н. э. П.Н. Шульц отмечает здесь влияние боспорских надгробий (стела Агафа из Фанагории). Двухъярусное надгробие было случайно найдено на городище Неаполь (табл. 53, 9; Ростовцев М.И., 1913–1914, табл. XXV, 1; Шульц П.Н., 1963, с. 9). В верхнем ярусе изображены бегущий воин в шлеме со щитом и копьем и фигурка поверженного противника, а в нижнем — всадник. На городище Красном (Кермен-Кыр) найдена вместе с базой стела с трехъярусным рельефом II в. н. э. (табл. 53, 11; Дашевская О.Д., 1957, с. 116, рис. 46, 2).
Оружие. В позднескифский период лук и стрелы продолжали оставаться обычным оружием воина. Распространены были железные стрелы, втульчатые и черешковые (табл. 54, 16–19), чаще всего — с узкой длинной головкой. Реже встречаются крупные наконечники с широкой головкой и длинным черешком. Бронзовые стрелы почти совсем исчезают. По находкам в мавзолее Неаполя реконструируется прямоугольный кожаный колчан, украшенный бляшками. Также обычны копья (табл. 54, 4, 5), что засвидетельствовано находками железных наконечников и изображениями на антропоморфных стелах, надгробных, рельефах и граффити. Наиболее характерна остролистная форма пера, редко встречается лавролистная и как исключение — ромбическая (Беляусский могильник). Известны железные дротики (табл. 54, 6).
Мечи были различных типов. Исключение представляют два наиболее ранних меча из мавзолея Неаполя: один — среднелатенского типа (табл. 54, 11), другой — широкий, с почти параллельными лезвиями и брусковидным навершием, обложенным серебром. В I в. до н. э. — I в. н. э. у скифов бытуют короткие мечи с кольцевым навершием, прямым перекрестием и широким, суженным книзу клинком (Неаполь, Беляус, Заветное; табл. 54, 12), характерные для сарматского оружия (Хазанов А.М., 1971). В I–III вв. н. э. распространяются (главным образом в юго-западном Крыму) узкие кинжалы и длинные сарматские мечи; они, очевидно, имели деревянные навершия, которые не сохранились (табл. 54, 13, 14).
Боевые топоры очень редки, они известны всего в пяти экземплярах (табл. 54, 10).
Защитное вооружение было достоянием знати и представлено единичными экземплярами. Это железный шлем с серебряными и бронзовыми накладками из царской гробницы мавзолея Неаполя (табл. 54, 9; Погребова Н.Н., 1961, с. 120). Там же встречен кожаный панцирь с парой железных позолоченных пластин (табл. 54, 8; Черненко Е.В., 1968, с. 17, 18, рис. 5, 8). Там же и в некоторых других погребениях мавзолея (конец II–I в. до н. э.) обнаружены продолговатые железные пластинки от панцирных поясов (табл. 54, 15; Погребова Н.Н., 1961, с. 124). Подобный же пояс — у всадника, изображенного на поясном крюке из Неаполя (табл. 55, 9; Веселовский Н.И., 1891). Пара бронзовых поножей (табл. 54, 7) найдена в «кургане 1949 г.» Неапольского могильника (Черненко Е.В., 1968, с. 116, 117, рис. 61).