Степные боги
Шрифт:
В комнате ничего не изменилось. Валеркина и Петькина мамки все так же сидели, сгорбившись, на своих табуретах рядом с кроватью. Хиротаро неподвижно сидел у стола. В свете керосиновой лампы казалось, что он спит, положив руки себе на колени. Единственное, что отличало его от обеих женщин, – это неестественно прямая спина. Он сидел так, словно у его табурета была высокая невидимая спинка. Ничто в комнате не нарушало мертвой неподвижности этих трех фигур, и Петька тоже невольно замер, сливаясь с ними в одно окаменевшее целое.
Потом на крыльце завозился, поднимаясь на ноги со ступенек, дед Артем, и это вернуло Петьку к жизни.
– Чего сидите-то? – сказал он. – Ему в лагерь надо.
– Так мы не знали, что с ним делать, – негромко откликнулась Петькина мамка. – Как его без тебя отпустить? Разве можно?
– А я ему нянька, что ли?
Петька толкнул Хиротаро в плечо, и тот сразу открыл глаза.
– Домой иди, слышишь. Нечего тут. Иди обратно.
Хиротаро встал, но не двинулся с места.
– Оглох, что ли? Пошел, говорю. Не нужен ты здесь.
Японец взял со стола стакан с темной жидкостью и протянул его Петьке.
– Чего? – сказал тот. – Не хочу я пить.
– Это он для Валерки отвар сделал, – сказала Петькина мамка. – Трав каких-то в огороде насобирал.
– Сам пусть пьет. Не нужны нам его припарки.
Хиротаро показал на Валерку, который неподвижно лежал на кровати, и снова протянул Петьке стакан.
– Каздый цас давать нада. Спать будет. Спать хоросо.
– Сам дрыхни. Тоже мне доктор. Вылечить не может – припарок заместо этого наварил. Иди отсюда.
Хиротаро поставил стакан на стол и молча направился к выходу. Навстречу ему со двора вошел дед Артем. В сенях они оба остановились.
– Вишь, паря, – вздохнул дед. – Нету силы в твоей науке. Хоть японская, хоть нашенская, все одно – помрет сорванец. А жалко, ети его…
Хиротаро ничего не ответил и вышел во двор.
Прогнав японца, Петька взял со стола керосиновую лампу и осторожно подошел к Валеркиной кровати. В неверном призрачном свете он не увидел стоящего на полу жестяного таза, запнулся об него, но Валерка от этого грохота даже не пошевелился.
Петька склонился над ним. Лицо у Валерки изменилось так сильно, что в первую секунду Петьке показалось, будто он смотрит на маленького сморщенного старичка.
– Это же надо, чего немочь проклятая с человеком делает, – негромко сказал у него за спиной дед Артем. – Какие тут доктора, ети их… Ему хороший бурятский шаман нужен. Бесы в ем злые. Тайлаган собрать надо, лошадь на костре пожарить – глядишь, и оклемается паренек. Плохое тут место. Ой, нечистое… Даром, что ли, буряты по всей Разгуляевке своих зеркал понавешали?
Услышав про зеркала, Петька вдруг резко выпрямился.
– Ты чего? – удивился дед Артем. – Или померещилось что?
– Зеркала? – Петька уставился на деда, лихорадочно соображая о чем-то.
– Ну да… Вона скока их тут висит, и закорючки на всех ненашенские…
Петька не стал дослушивать деда, сунул ему в руки лампу и бросился вон из дома.
– Чего это он? – удивленно посмотрел дед Артем на Петькину мамку. – Куды побежал?
* * *
Петька сумел догнать Хиротаро как раз у того дома, где вечером японец остановился из-за бурятского зеркальца. Теперь он медленно брел по улице, стараясь разглядеть огромную лужу, чтобы не угодить в нее в темноте.
Петька еще издали увидел его нелепую тощую фигуру и закричал во все горло:
– Стой! Подожди!
Хиротаро остановился.
– Зачем… зеркала… на воротах… висят? – задыхаясь от быстрого бега, прерывисто спросил Петька, останавливаясь рядом с ним, склоняясь вперед и упираясь руками в колени.
– Я не знаю.
– Врешь… Знаешь… Я видел, как ты вечером на то вон зеркало смотрел.
Петька выпрямился и схватил японца за рукав.
– Говори давай, что там написано!
– Это ницево… Ницево не написано, – замахал свободной рукой Хиротаро. – Просто знаки.
– Какие еще знаки? Зачем?
– Зрых духов прогонять… Тарисманы…
– Тарисманы? – повторил Петька.
– Нет, тарисманы.
– Ну, я и говорю… А ты эти тарисманы читать умеешь? Можешь духов своих прогнать?
– Не мои духи… Духов нет…
– Как это не твои?
Петька потянул его за руку, подводя к воротам, над которыми было закреплено зеркальце.
– Вот смотри, – он ткнул пальцем в бурятские знаки. – Ты русские буквы здесь видишь? Нету их здесь. Ваши одни закорючки. А значит, и духи ваши.
Петька запрыгнул на скамеечку у ворот, дотянулся до зеркальца и снял его с подставки.
– Пошли обратно к Валерке, – сказал он, убирая зеркало в карман. – Шаманить будешь. Чертей своих разгонять. Понимаешь меня? Чего замолчал?
Хиротаро понимал Петьку. Он смотрел на этого русского мальчика, который вбил себе в голову несусветную чушь, и просто не знал, что ему делать. Сидя еще этим утром в лагерном карцере, он даже представить себе не мог, в какую нелепую ситуацию он угодит, и самое главное – как странно эта глупая ситуация будет связана с его собственным прошлым. Ирония господина Ивая, с которой тот воспринял когда-то обряд экзорцизма и которую Хиротаро с такой легкостью тогда поддержал, извернулась теперь длинной многолетней змеей, распрямила свои давние кольца и ужалила его самого, словно только и ждала подходящего момента все эти долгие годы. Кропотливое изучение медицины в Киото, а потом в Париже, бесконечные научные поиски, сложнейшие и принципиальные споры с коллегами – все это теперь не имело никакого смысла. Перед ним стоял упрямый русский мальчик, который хотел, чтобы потомок павшего самурайского рода, доктор медицины Миянага Хиротаро изгонял злых духов.
– Чего замолчал-то? – повторил Петька. – Пошли.
– Я не могу, – покачал головой Хиротаро. – Я уценый.
– Ну и что с того, что ученый? Тебя молиться, что ли, не научили? Пошли, я тебе зеркальце подержу.
Петька снова потянул его за руку, но тут же остановился.
– Нет, стой! К бабке Дарье сначала зайдем. У меня там бог лежит ваш. Такой, знаешь, с руками. Возьмем – вдруг пригодится.
* * *
Оставив японца во дворе и строго-настрого наказав ему не двигаться с места, Петька осторожно вошел в дом. Он знал, что дед Артем сейчас у Валерки, а значит, бабка Дарья была опасна вдвойне. Без отвлекающих маневров деда она могла нанести сокрушительное поражение любому противнику. Воевать с Петькой у нее сейчас особых причин вроде не было, но хороший командир к бою готов всегда.