Стерегущие дом
Шрифт:
Я присела на хрупкий палисандровый стульчик и дотянулась до телефонной коробки у плинтуса. Опустила рубильник и отключила звонок. С меня было довольно.
По шоссе машины сегодня проезжали как будто чаще обычного. Едут посмотреть. Ну как же. Во второй половине дня, когда выйдет вечерний номер газеты, их понаедет еще больше.
Я не испытывала ни злости, ни обиды. Мной владело оцепенение. Казалось, мое тело существует само по себе, меня в нем больше нет. Откуда-то
Я села завтракать с детьми. Разговор шел о лошадях, вспомнили про нового шетландского пони, которого им обещал отец. Я сказала, что сегодня же позвоню, чтобы его прислали. Потом они снова убежали играть на улицу.
Так же спокойно, отрешенно я провела весь день; наступил вечер. После обеда прислуга разошлась по домам, остались только дети с няней и я. Когда позвонили в дверь, я пошла открыть и остановилась, щурясь от шипучих вспышек света.
Я узнала бы его повсюду. Точная копия Уильяма Хауленда, только рыжий.
— Ты, конечно, Роберт, — сказала я. Он спокойно позволил мне себя разглядеть. — Я тебя ждала. — Сказала и поверила, что это правда. Вероятно, потому я и просидела дома целый день, целый долгий день ожидания. — Ну, заходи.
По бокам у него стояли два фоторепортера. Это их магниевые лампы ослепили меня.
— И вы тоже заходите, — сказала я. — А то продрогнете тут на веранде.
Вчетвером мы вошли в гостиную.
— Здесь все изменилось, — сказал Роберт.
— Мы отделывали дом заново. Может быть, хотите кофе? — спросила я фоторепортеров.
— Нет, — сказали они.
— Кофе сколько угодно, — сказала я. — По правде говоря, я ждала, что гостей будет больше… впрочем, ведь так оно и есть, да? По-моему, я видела, как кто-то юркнул в сторону.
— Наверно, пошли назад к машине, — сказал Роберт.
— Ворота заперты. Вы что, проломили забор и въехали?
— Пешком подошли, — сказал Роберт.
Я все смотрела на него — на детище моего деда и Маргарет. В нем видны были они оба. Крупный костяк — от деда, у всех Хаулендов такие могучие покатые плечи, такая форма головы. Синие глаза тоже дедовы. Если разбирать в отдельности одну черту за другой, Роберт похож на деда, но во всем тонким налетом ощущалось присутствие Маргарет. Ничего определенного, такого, что бы можно было показать: вот это досталось от нее. Маргарет была повсюду: в его лице, в движениях, неуловимая, но вездесущая, как ее кровь в его жилах.
— Подождите меня у машины, — коротко бросил он репортерам. Те мгновенно ушли. Роберт кивнул им вслед: — Обрадовались. Трусят, что ли.
—
Его кожа, и без того воскового оттенка, покрылась смертельной бледностью. В тот миг, я думаю, он готов был меня задушить.
Мне было все равно. Весь долгий и пустой день я готовила себя к этому, и теперь, когда минута настала, я не чувствовала ни усталости, ни страха. Только приподнятое настроение, прилив сил — и причиной тому было что-то в лице Роберта, что-то в его лице говорило яснее всяких слов…
— Убьешь меня — тебе легче не станет, — сказала я. — А отца с матерью у тебя уже нет в живых.
— Это правда, что она покончила с собой?
— Те, кто ее нашел, говорят, что да.
Его мучил этот вопрос, как он мучил Крисси, как мучил Нину.
— Ты не знаешь, из-за чего? Она болела?
— Думаю, ей стало невмоготу жить одной.
— Она жила не одна. С двоюродной сестрой. Ты сама говорила.
— И все-таки одна… — Я встала и подошла к бару. — Выпьем? Тебе кукурузного или шотландского?
— Мне ничего, — сказал он.
— Ну, в память о былых временах. — Я налила себе и ему виски с содовой. — В память о том, как твоя мать в дождь и снег гнала тебя с ветрянкой в школу и наградила воспалением легких.
— Это неправда.
— Чистейшая правда. — Я взболтала виски с содовой и неизвестно отчего перешла на тон светской дамы, принимающей гостей. — Она твердо стояла на том, что либо тебе не жить совсем, либо жить образованным человеком.
— Это я знаю, — спокойно сказал он и взял у меня из рук стакан. Звук его голоса остановил меня.
— Роберт, зачем ты приехал? — серьезно сказала я.
Лицо деда, искаженное страданием, изборожденное болью, повернулось ко мне.
— Должно быть, из-за одной статьи в атлантской газете.
— Боже мой, — сказала я. — Из-за той статьи.
— Как видно, не мог стерпеть.
— Да, Джон говорил так, верно. — Я объясняла терпеливо, словно это что-нибудь могло изменить. — Ну а читал ты, что говорил его соперник? Читал?
— Нет.
— Ты слишком давно не был на Юге… Газеты, как правило, не печатают того, что говорится на мелких сборищах подобного рода.
Он промолчал, уставясь на свой стакан.
— Ты страшно похож на отца, — сказала я.
— Я никогда не сомневался в добродетельности моей матери.
— Тем более, что имеешь в подтверждение тому брачное свидетельство.
— Ты уже видела?
— А ты как думал. Прислали копию первым же делом.
— Логично.