Стервочки Кирилла Граненкова
Шрифт:
Вдруг, Валерия поднялась из-за столика и быстро направилась к выходу. «О – чёрт! Да она приревновала меня к юной и очаровательной барвуменше! Видимо я с ней заболтался!»– воскликнул в душе Александр; тем более что заказ, ставший теперь ненужным, отменить было уже нельзя. «Может угостить эту – с пшеничными локонами? Однако – «не хватайтесь за чужие талии, вырвавшись из рук своих подруг!»– вспомнил он слова из полюбившейся песни Владимира Высоцкого.
Когда же Вилискунов вернулся на свой, печально осиротевший, «дозорный пост»; музыка успела завершить очередной цикл активности, и невезучливый танцор, вновь расставшись с партнёршей, покинул
Ловок! C таким опасно сталкиваться на кривой дорожке! «Теперь ему понадобилась книга о себе любимом, а меня хочет преподнести миру, словно я взращённый им орёл? А может ему и этого мало? Что же он задумал?»– пытался предугадать Вилискунов, в глубине сердца не доверяя Граненкову: «Хочет сделать мне подарок, вместо глупенькой красавицы Лидии? Которую, фактически, он отбил у меня, так, кстати, и не женившись на ней впоследствии? У него целое море других таких же глупеньких и красивых. Хотя может то и к лучшему, да и придал ли он такое значение тому событию… Ладно – завтра кое-что определится».
В этот момент магическую тишину южной летней ночи взорвал женский крик, отразившийся леденящими мурашками на теле и отчаянным эхом от каменных громад соседних со сквером кварталов, с яростью взиравших на всё высвеченными глазницами верхних этажей. Начинающий писатель далеко не сразу очнулся из оцепенения. Когда же он посмотрел в сторону крика, то увидел, что толпа собирается возле закоулка аллеи в глубине сквера. Там лежало, обильно истекая кровью, тело парня – его осветили фонариком – так и не успевшего достучаться до сердца светловолосой кокетки… Вилискунов подошёл к месту трагедии: у корней старого клёна валялся окровавленный шампур.
Тут на улице Суворова, примыкающей к данной части сквера, раздался ужасный визг покрышек, проворачивающихся на мягком асфальте. Светлая «Девятка» пыталась сразу – развернуться и набрать скорость. От слишком резкого рывка распахнулась передняя дверца, и белокурая кокетка едва не вывалилась, пытаясь её захлопнуть. Лысоватый, вероятно, сидел за рулём машины. Однако, следом также завизжала голубая «пятёрка» – в ней угадывался, мелькнувший на мгновение в потоке лучей из фар, силуэт друга убитого.
Вскоре на проспекте, видневшемся сквозь сквер, послышался вой сирен. Толпа зевак поторопилась рассосаться, опасаясь длительных расспросов в залитых колючим светом кабинетах, с обессилившими за день жужжащими кондиционерами. Но Вилискунов остался допить свой кофе.
Глава 6. Ростовские сюрпризы.
*
По центральному проспекту почти безостановочно двигались на встречу друг другу, точно в диковинном карнавале две гирлянды-ленты из разноцветных навороченных
– Ну – тебе налево – мне направо.
Несмотря на поздний час, на Нахичеванском рынке было очень оживлённо. Поскольку не смолкая работал «вечерний базар» – ещё более обильный, чем дневной. Имелись бы гроши – остальное дело техники! Вечером не существует никаких запретов!
Хафшин подошёл к лотку с птицей. За ним, покачиваясь из стороны в сторону, стояла рослая, но весьма неплохо сложенная женщина, лет под сорок или – на сколько выглядит. … Её фигура и внешность совсем не утратили бы своей привлекательности, если бы не нагловатая физиономия базарной торговки, и если бы она могла уверенней держаться на ногах. Подавив в себе накативший ком отвращения, не обращая ни на кого внимания, Константин принялся выбирать среди «ножек Буша», дабы не слишком синюшные, но и чтобы уложиться в наличные деньги.
– Чё ты ё лапашь?! – дыхнув перегарищем отборного самогона, бухнула торговка и едва не перевернулась вместе со всеми зарубленными птицами через прилавок.
– Я выбираю. – Стараясь сдержаться, ответил не громко старлей.
– Они усе одинаковы-я!
– Да не совсем, – наши приазовские к-курочки п-получше – сочнее, хотя и дороже. – Слегка заикаясь, заметил Константин. Он не в силах был сломить свою почти природную интеллигентность, вчерашнего школяра пятерочника, даже когда внутри всё уже кипело от справедливого негодования, перерастающего в гнев.
– Какие там наши – оны ужо попередохли! Башку мены морочишь – мент…
– Не ори! Пьянь! Послушать тебя, так и все куры у нас везде передохли, как в «Роковых яйцах» Булгаковских.
– Какие тебе яйки – козёл легавый! – баба явно не имела ни малейшего представления об произведениях Булгакова.
– Да ты что: очумела, алкашка, – Константин чувствовал, что не сдержится.
Однако, на шум, из углов рынка уже подтягивались бритоголовые и щетинистые качки: спецохрана рынка, внештатные торговые сотрудники на суперокладе. У них руки постоянно чешутся до мордобоя: сегодня свернут тебе челюсть; а завтра никого из них тут не найдёшь. Константин опешил – что делать?
А алкоголичка расшухарилась пуще, чувствуя свою безнаказанность со стороны закона:
– Да пошёл ты – мусор хренов!
– Как ты смеешь? Ничтожество!
Положение спас здоровенный амбал с длинной сигарой в зубах и толстеными платиновыми печатками чуть ли не на каждом пальце. По всей вероятности он являлся одним из властелинов в торгашеском мире:
– Заглохни – Швинья! – рыкнул он на пьяную, и тут же отвесил сокрушительный удар ногой в живот. Толстая задохнулась на полуслове и покатилась под прилавок, обливая всё рвотой.
– Туфли мне не испачь! Мразь – убью! – убедительно предупредил её амбал, потом повернулся к лейтенанту: – Не обращай внимания, дорохой! – на лице верзилы – сигару он так и не вынимал – промелькнуло подобие улыбки. – Опять нажьралась поськуда. У неё стярщий синок на Коллиме уже тьри года отдихает. Позавчера весточку прислал, что шрок добавили зя побег. Не стоит обращать вниманья на всяких урёдовь. – Хозяин явно не торопился обострять отношения с товарищами в форме – мало ли что; – Что тебе? Курку? На вот.