Стервочки Кирилла Граненкова
Шрифт:
– Именно: историческая деталь, выраженная в предмете культа или быта, впервые применённом именно этим племенем или народом,– пояснил Андрей и продолжил: – Амазонки очень мало изучены. Кроме древнегреческих сказаний у нас фактически ничего нет о них. А у греков всё обильно приукрашено – это всё равно, если изучать историю Франции по романам Дюма. Тем не менее, эти легенды передают художественный образ – преобразованную словом Духовную суть того общества и той эпохи. А визитной карточкой Амазонок являются искусные миниатюрные статуэтки либо изображения диковинных животных,– возможно также идеализированные фантазией умельцев. Но вот в чём и заключается неразрешённая до сих пор загадка
– Понятно: тайна на тайне. Ну, кто же мог похитить эти сокровища? По мнению Шефитова?
– Костя – я думаю, что сейф, стоящий в бытовке на стройке, не так уж сложно открыть!
– С одной стороны ты прав: кто угодно – вроде бы? Однако – если поразмыслить попридирчивей, то круг явных подозреваемых резко сужается! Андрей – подумай! Сейф не был взломан, вместе с тем – для работы с отмычкой требуются и хороший навык, и запас времени! У постороннего «гостя» в чужой бытовке его-то никак не было: в сейфе хранятся расходные сметы по материалам, запчастям и топливу для техники! На стройке музтеатра было задействовано не менее десятка разных тракторов! Да такие документы, для прораба и начальника участка, дороже любых сокровищ! Значит несгорающий ящик, почти на все девяносто девять процентов, открыл ключом кто-то из «своих». В кабинет к начальнику никто из трудяг не вломится – кваску попить! И главное: вспомни – ларец вовсе не похитили! Подменено содержимое, а для такой операции нужен непростой жулик: шулер, эдакий не реализовавшийся фокусник – то есть человек с фантазией! Бульдозеристы тут явно ни при чём – для бронетанковых здесь слишком тонкие манёвры. Если бы они сами взялись за дело – от бытовки б мало что осталось…
– Наилучшая возможность была у прораба – неоспоримый факт,– согласился младший лейтенант, – Мне «посчастливилось» познакомиться с ним – сарматы нас друг другу на птицекомплексе и представили!
– И что?
– Имени, как и фамилии, сейчас не вспомню, хотя они у меня были где-то записаны. На стройке к нему все обращались весьма уважительно: Саныч! Сегодня ему уже, наверное, что-то около шестидесяти. Интересный, я тебе доложу, типчик! С виду такой добродушненький простачок, но на деле – далеко не лыком шит! Знает хорошо – где, что, почём?
– Встретил нас на своём объекте с «распростёртыми объятиями», – продолжал Андрей,– но я слышал – метрах в двадцати стоял – когда он отчитывал того сварщика за звонок в музей. Пыль столбом аж до звёзд поднялась! Потом как-то…
Приезжали мы на работу рано: по холодку копали. И он спозаранку тут как тут крутится. Всё кружит по объекту – все закоулки обнюхает. Потом и говорит мне: «На дачу мою, таких бы копальщиков – огород взрыхлить некому. Жаль, никто не догадался схоронить там пару чудиков, чтобы вам поковыряться!» С сарказмом дедок! Уверенный в себе, на всех смотрящий немного свысока, мог быть резок даже с вышестоящими. У него даже появилось любопытное прозвище: Барон. Но с работягами был на равных, любил поиграть в домино, только за глаза мужики на стройке поговаривали, что он не ладит со своей супругой, даже боится её, вот и убегает из дому, пока она не проснулась…
Константин перебил его:
– Посмотреть бы на его дачу, да подсчитать: сколько туда материалов со строек вывезено? Тогда бы он больше не гримасничал!
– Вот, вот! И в нашем случае: объект был закрыт –
– Вряд ли он теперь отказался от прежних методов «строительства»!
– Конечно… Он быстро смекнул, сколько стоит содержимое ларца,– вернулся к прерванной теме Андрей,– так что предпочёл самому решать его дальнейшую судьбу! Ну а с «лихими танкистами-машинистами» чё нянькаться? Двадцатипятирублёвки Брежневской им хватит…
Прораб прекрасно понимал – не первый год в такой системе вертелся, – через вышестоящие головы работяги не перелезут, а ближайшее начальство – хорошо его знает, поэтому без острой причины – из-за каких-то кладов серебряных – на обострение отношений не пойдёт. В эпоху дачного бума – каждый кирпичик на персональном учёте! Они всегда смогут договориться между собой… Зато мы с ними – большущий вопрос?!
– Именно…
– Но перепрятать весь ларец Саныч не решился, ибо слишком многие его видели. В результате смекнул, что самое верное выставить тех «танкистов» в ослах – а археологи не станут докапываться до истины: рыться в чужих заморочках… Всё это я уже не раз обдумывал, только разве что-то изменишь?
– Если бы…
– Костя – всё равно они не сознаются! Факт! Доказательств – нет. Нам нечем их прижать!
– Да… И ещё – вдруг вспомнил: тогда, в "Волге" ювелира – мне запало в мозг любопытное обстоятельство. Сумочка убитой секретарши была вытрушена на пол: ей под ноги – типичная имитация ограбления! Но, что особо интересно убийцы – для непонятного куража – в углу приборной панели губной помадой жертвы намалевали три крупных бабочки! Ну, как эмблема "АО МММ"!
– "МММ"?
– Именно!
– А вы опознали трупы из сожжённого "Мерса"? Многие бандиты очень тщеславны?
– Ты имеешь в виду три буквы "М"? Да – фамилия старшего из киллеров начиналась на эм – Молотилов. Здоровенный тип – даже выхватив дозу в Чернобыле – физическое здоровье его не оставило. Зубы вышибал в поножовщинах лихо! Возможно, и второго прозвали как-нибудь на "мэ" – Мэпэрэсэтэ! Однако третья буква? Никаких ассоциаций…
– Но убийство мог совершить молодой – обозлённый и окозлённый, своей подругой, боксёр – и он захотел подразнить нас – мол: все менты – дебилы, вроде Лёни Голубкова?
– Ха… Не фантазируй – Андрюха! Не похоже, чтобы эти урки начали бабочек рисовать женской помадой! Такое впору какому-нибудь артисту, наподобие известного Моисеева, только не таким отморозкам!
– Но… М-Моисеев – ещё одно "М"?!
– Ладно, оставим – уже поздно.
Глава 5. Столик с шампанским в «Радуге».
Завершая мысленный экскурс в минувший день, Александр отодвинул опустевшую вазочку из-под мороженого и рассеянно огляделся по сторонам. «Что ж, возможно понадобится пролог?» – он попытался представить себе структуру будущей книги, в результате получилось нечто очень рельефное. Это настораживало: краткость-то сестра таланта, а не рельефность… Тогда он осмотрелся ещё раз – более внимательно: творческий человек, чем бы ни был занят, не должен полностью уходить в свои фантазии.
На Ростов-на-Дону милый и жизнелюбивый, плавно опустился вечер. За ажурной, радужно окрашенной, оградой кафе потемнели аллеи сквера; мозаично золотились листья лип и каштанов в лучах фонарей. Благородные псины, выведенные на прогулку, плескались в фонтане у памятника Кирову.