Стервятники
Шрифт:
Благородный джентльмен снизошел до улыбки, больше похожей на гримасу от зубной боли. Это на мгновение подпортило его аристократический облик. Но только на мгновение.
– Тоже экономика, - повторил седой, - только, как пишут в газетах, своеобразная. Экономика в тени, так сказать.
– Теневая, - уточнил было молодой, поименованный Юрой.
– Не умничай. Раньше надо было интеллектом ворочать. Мне так больше нравится. В тени не припекает. Хотя. Давно пора из тени выходить.
«Сэр» выдержал солидную паузу, занявшись пузатым бокалом и лимоном, чему последовал и молодой собеседник.
– Так вот, Юра. Базис, значит-ца, у нас имеется. Но в какую политику он концентрируется? В фуфло он превращается! Мордоворотная у нас политика. Следовательно, что? Уголовно наказуемая.
Спортивный молодой человек Юра непроизвольно передернул плечами: в ноздри словно ударило выплывшее откуда-то из подсознания амбре, неуловимо присутствующее в казенно-аккуратном помещении приема передач читинского следственного изолятора. Тревожный запах неволи.
Юра на мгновение даже ощутил прилив какого-то счастливого восторга: в местном «централе» он сподобился побывать только в качестве посетителя той самой комнаты. А вот двое хлопчиков, которыми Юра распоряжался, как Урфин Джюс своими деревянными зольдататен, похоже, сели крепко: ментовка взяла на горячем - на акте чистого рэкета. И «бойцы» во всю мощь теперь вдыхали камерные ароматы - ассорти из хлорки-карболки, дыма дешевого табака, запаха пота и прочих выделений хомо сапиенсов.
Тут до Юры дошло, что он невнимательно слушает Евгения Михайловича. Так звали седого. По крайней мере, он так установил его называть. И не любил, когда ему внимали слабо.
– .Подставляться нам не следует, - продолжал Е.М., - посему закручивать надо гайку твоим мальчикам. Быковать - вчерашний день. Пора босоту брать под контроль. На свет, Юра, надо выходить, на свет. И ассимилироваться с госструктурами. Ферштейн, Юра? Что там в Забайкальске, у Реваза? Кто мутит воду?
– Серьезных кодл, в общем-то, нет. Самопальные одиночки. Сбиваются в кучки, хлопают ширпотреб на контейнерных стоянках или лезут на вагоны, шмонают их пару перегонов. Все - местные уроды, иногда гастролеры-мелочевщики выныривают.
– С этими - жестко. Аборигенам тоже хвосты щемить с эффектом, чтобы другим неповадно было. А покрупнее рыбешка?
– Некий «Арнольд». Погоняло такое.
– Замусорил ты речь.
Молодой хмыкнул:
– С кем поведешься.
Тут же, сообразив про двойственность сказанного, пояснил:
– Орел на бодибилдинге заклинен. Шварценеггера за икону держит. Сам из Иркутска, но опирается на местных. Нашарил с десяток прилипал, подобие своей сети налаживает.
– Ревазу скажи, чтобы прокачал этого Арнольда-качка.
– Седой улыбнулся невольному каламбуру.
– Пусть побалакают на убеждении. Или иркутянин входит в дело без встречных условий, или. Но без шумихи. Лишнюю мокроту не разводить. Если заартачится, самый лучший вариант - сдать ментам. Челюсть подбери, Юрок! На днях в Забайкальск областная милиция подкрепление засылает. Вот сыскарям заделье и найдется. Преступная деятельность иркутской мафии на забайкальской земле. Красиво звучит, особенно для газетных писак.
– Нет вопросов!
– усмехнулся молодой.
– Теперь по мелочи. На старом рынке твои идиоты спалились? Твои. Значит - и твоя головная боль. Понял? Молчуны или как?
– Оба пацана - упертые. Могли бы сгодиться не на раз.
– Тогда вытягивай. Но учти - дело на них в прокуратуре ведет некая Алейникова. Злая на работу дамочка. Это она в позапрошлом году по мокрухам тем, из-за бумаг, работала. Чудом выскреблись. На нее тебе надо выйти, Юра-Юрок.
ДА, МОТИВЫ убийства летом девяносто первого зампредседателя строительного кооператива Александра Петровича Лоскутникова для следствия так и оставались темным пятном. Через пару месяцев после убийства пятно разбухло в иссиня-лиловую грозовую тучу над головами старшего следователя прокуратуры области С.В. Алейниковой и старшего опера РОВД Центрального района Читы Д.С. Писаренко.
Конечно, это было несправедливо, по крайней мере, по отношению к капитану Писаренко. Убили-то Лоскутникова на территории Железнодорожного района! Пока Дима работал в областном УРе, территориальная принадлежность являлась понятием относительным. А при нынешней «центрально-районной» ипостаси капитана Писаренко?! Начальственным произволом выглядело взваливание на его молодые плечи последующих эпизодов, связанных с делом Лоскутникова: один опять же по Железнодорожному, а два других - по Ингодинскому и Читинскому, «сельскому», району. Три новых уголовных дела объединили с делом
Лоскутникова и навесили на Писаренко! Хотя, чего уж там. Если бы эти эпизоды прояснить, то наверняка выплыли бы и мотивы убийства кооператора-строителя.
А эпизодики были однотипны. Вдова убитого проживает на проспекте Советов. Там, неподалеку от родного дома, 31 июля позапрошлого года Лоскутникова и застрелили. А через месяц после похорон, в отсутствие хозяйки, квартиру перерыли до основания, хотя ничего из вещей, по свидетельству хозяйки, не пропало.
Получается, не банальная кража. Что-то другое искали у Лоскутниковых. Еще через полторы недели, пока старики были в Чите на сороковинах по сыну, аналогично перерыли дом родителей Лоскутникова в Атамановке,. И тоже ничего не пропало, но шмон проведен основательный. Наконец, точно также перетрясли квартиру уехавшего в отпуск приятеля покойного, в Антипихе, загородном поселке, входящем в Ингодинский район областного центра. И снова вещи преступников не интересовали.
Семейное гнездышко, родительский дом, квартира приятеля. Значит, искали что-то, самым непосредственным образом связанное с Лоскутниковым, подытожил Писаренко. По характеру этих «поисков» можно было предположить, что искали какие-то документы. Именно документы, а не вещи, потому как особенно тщательно перетрясались и выгребались из всех мест бумаги. Антипиховский приятель Лоскутникова заявил, что убитый ничего ему не оставлял. Тупик, глухой тупик!
Но Дмитрий чувствовал: истина - в бумагах. Их важность очевидна, если в дело пошло оружие, если ничего не стоила человеческая жизнь, если убийцы так старательно «выпасали» Лоскутникова и настырно устраивали обыски. К кооперативной деятельности убитого бумаги вряд ли имеют отношение: строительный кооператив - мелочь пузатая. Смешные объемы, невеликая прибыль. Тогда чем владел Лоскутников?