Стервятники
Шрифт:
Он негромко говорил с лошадью на лесном языке.
— Она пролила твою кровь, малышка, но Аболи вылечит тебя.
Он снял подпругу и, медленными кругами проводя тряпкой по ее телу, вытер с взмыленной лошади пот, потом напоил, прежде чем вести в стойло.
— Ее хлыст и шпоры ранили тебя. Она ведьма, — шептал он, смазывая бальзамом разорванный рот лошади. — Но Аболи здесь, чтобы защищать тебя и заботиться о тебе.
Катинка шла по комнатам резиденции, негромко напевая; ее лицо светилось после любовного экстаза.
— Зельда, где ты?
Когда служанка вбежала в комнату, Катинка набросилась на нее:
— Милостивый боже, где ты была, ленивая старая шлюха? Закрой плотней окна. Готова ли моя ванна, или ты опять дрыхла у огня?
Но ее словам недоставало обычной свирепости, и, когда она легла в полную ароматной горячей воды ванну, перенесенную из ее каюты на корме галеона, она улыбалась.
Зельда суетилась у ванны, поднимая густые локоны госпожи и закалывая их на макушке, протирая плечи Катинки намыленной тканью.
— Перестань возиться! Оставь меня ненадолго! — властно приказала Катинка.
Зельда выронила ткань и попятилась из ванной.
Катинка немного полежала, напевая про себя, по очереди поднимая ноги из воды и осматривая изящные лодыжки и розовые пальчики. Потом ее внимание привлекло движение в затуманенном паром зеркале, и она села, недоверчиво всматриваясь. Потом быстро встала, вышла из ванной, завернулась в полотенце, чтобы оно впитало сбегающую по телу воду, и подкралась к дверям своей спальни.
Она увидела в зеркале, как Зельда собирает ее испачканное платье, брошенное на пол. Старуха держала в руках ее нижнее белье и внимательно разглядывала пятна. На глазах у Катинки она поднесла пятна к носу и принюхалась, как старая сука у норы кролика.
— Тебе нравится запах жидкости мужского насилия? — холодно спросила Катинка.
При звуках ее голоса Зельда обернулась. Одежду она спрятала за спину, щеки ее побледнели, и она что-то сказала, запинаясь.
— Ты, высохшая старая корова, когда ты в последний раз нюхала такое?
Она выпустила полотенце и скользнула по полу, стройная и прямая, как возбужденная самка кобры; взгляд ее был таким же холодным и смертельно ядовитым. Хлыст для верховой езды тоже лежал на полу, и, проходя мимо, она подобрала его.
Зельда попятилась.
— Хозяйка, — заскулила она, — я только беспокоилась, как бы красивые вещи не испачкались.
— Ты вынюхивала, как старая свинья трюфели, — ответила Катинка, взмахнув хлыстом. Удар пришелся Зельде по губам. Служанка закричала и упала на кровать.
Катинка, нагая, стояла над ней и хлестала по спине, по рукам и ногам, била изо всей силы, так что плоть тряслась, когда хлыст впивался в нее.
— Я долго себе отказывала в этом удовольствии! — кричала Катинка. Вопли старухи усиливали ее гнев. — Я устала от твоего
— Хозяйка, вы меня убиваете!
— Вот и хорошо! Если не сдохнешь, будешь на борту «Стандвастигейд», когда корабль на следующей неделе уплывет в Голландию. Я больше не потерплю тебя рядом. Отправлю тебя назад в самой маленькой каюте и без всякой пенсии. Проведешь остаток жизни в богадельне!
Катинка, тяжело дыша, осыпала ударами плечи и голову служанки.
— Хозяйка, вы не будете так жестоки к старой Зельде, которая выкормила вас в младенчестве.
— Меня тошнит от мысли о том, что я сосала эти жирные толстые груди. — Катинка стала бить по ним хлыстом, и Зельда завизжала, прикрывая грудь руками. — Когда будешь уезжать, я прикажу обыскать твой багаж, чтоб ты ничего у меня не украла. В твоем кошельке не будет ни гульдена, я об этом позабочусь. Лживая старая воровка!
Эта угроза преобразила Зельду: из жалкого страдающего существа она превратилась в одержимую. Протянув руку, она перехватила запястье Катинки и сжала его в кулаке, когда та собиралась ударить снова. Зельда держала ее с силой, поразившей хозяйку, и с ужасающей ненавистью смотрела в лицо Катинке.
— Нет! — сказала она. — Ничего вы у меня не отберете. Вы не сделаете меня нищей. Я прослужила вам двадцать четыре года, и вы меня не вышвырнете. Да, я уплыву на галеоне, и ничто не доставит мне такой радости, как последний взгляд на вашу пагубную красоту. Но, уходя, я заберу с собой все свое плюс тысячу гульденов золотом, которые вы дадите мне как мою пенсию.
Катинка гневно застыла и недоверчиво смотрела на нее.
— Ты бредишь. Ты сумасшедшая. Тысячу гульденов? Скорее тысячу ударов хлыстом.
Она попробовала высвободить руку, но Зельда держала ее с безумной силой.
— Сумасшедшая, говорите? Но что скажет его превосходительство, если я докажу, что вы спали с полковником?
При этой угрозе Катинка обмерла, потом медленно опустила руку с хлыстом. Глядя в глаза Зельды, она напряженно думала, и в ее сознании начали разгадываться тысячи загадок. Она доверяла этой старой суке, не сомневаясь в ее верности, даже не думая об этом. Теперь она поняла, почему муж знает все самые интимные подробности о ее любовниках и ее поведении, знает то, что должно было оставаться тайной.
Теперь она быстро соображала, скрывая за бесстрастным выражением лица гнев, который почувствовала. Дело не в том, что муж узнает о ее связи с полковником Шредером. Это небольшая помеха, хотя Катинка еще не устала от полковника. А вот для ее нового любовника последствия будут, конечно, гораздо серьезней.
Оглядываясь назад, она вдруг увидела, как мстителен Петрус Ван де Вельде: со всеми ее любовниками, едва муж узнавал о них, происходили серьезные несчастья. Как он о них узнавал, до той минуты было для Катинки загадкой. Вероятно, она была наивна, но ей никогда и в голову не приходило, что Зельда стала змеей на ее груди.