Стигма ворона 2
Шрифт:
Это было настолько явственно, что он невольно даже взглянул на свои руки.
Само собой, они оказались чистыми.
Как и дорога, на которой стояли вдовица вместе с Эшем, потому что горожане отодвинулись в сторону, неодобрительно поглядывая на них издалека.
— … И возрадуются его поступи древние, и ужаснутся живущие ныне… — нараспев продолжал детский голосок. — Единый корень дает много ветвей, но каждая ветвь дает плод по образу и подобию своему…
Усилием воли Эш стряхнул с себя наваливающееся оцепенение.
— Я ничего не понимаю, — проговорил Эш, еще сильнее сжимая ей руку. — Я же ничего не понимаю из твоих слов! — исподволь
Глаза вдовицы прояснились. Ее затрясло, будто от сильного озноба.
— Верный вопрос порождает верный ответ, — срывающимся шепотом проговорила она. — Приди и узри истинный плод своей ветви в доме орла и змея, и да не закроет крыло ворона очи твои…
— Эй, а ну-ка отпусти ее! — гаркнул на Эша нависший над ним воин с боевым молотом на плече.
Парень разжал руку. Вдовица, тяжело дыша, безвольно уронила руку и попятилась. Только сейчас Эш заметил, какими темными стали круги у нее под глазами.
— Она одержимая, — сказал он скорее самому себе, чем воину.
— Ну и что, здесь полгорода таких ходит! — сердито рявкнул тот. — Эта безобидная, дух поглотил ее разум. Ходит себе и ходит, тебе-то что? Их здесь двое таких…
— Да, я понял, — отозвался Эш, глядя на то, как странно двигается вдовица, отступая назад — отрывистыми движениями, не оборачиваясь, будто могла видеть спиной дорогу. — Я не обижал ее, если что…
— Потому ты еще живой. У нас тут просто так обижать людей не принято, чужак. Усвоил урок?..
Эш рассеянно кивнул.
Как там она сказала?
В доме орла и змея?
Ему срочно нужно было попасть в зиккурат!
Пробормотав напоследок какие-то извинения, Эш поспешил к выходу.
Верный вопрос порождает верный ответ.
Приди и узри — кажется, так сказала безумица?..
Вскочив в седло, Эш развернул коня и помчал обратно, на площадь. Поднявшееся солнце ярко отражалось в булыжниках мостовой, начищенных до глянца множеством ног. Он щурился от бликов и снова и снова повторял ее слова про себя, чтобы точно ничего не забыть.
Подъехав к зиккурату, он привязал коня и подошел к раскрытым воротам.
С одной половины на него смотрел орел. С другой — извивающийся змей с разинутой пастью и высунутым раздвоенным языком.
Сердце в груди застучало громче. После яркого солнца нутро святилища казалось кромешной тьмой, в которой, как звезды на небе, светились желтые язычки свеч.
Глубоко вдохнув, он вошел в зиккурат.
Глава 11
В зиккурате пахло старыми сырыми стенами и ароматной смолой. Тяжелые потемневшие подсвечники освещали непривычное для Эша внутреннее убранство — здесь все выглядело несколько иначе, чем в новых святилищах. От самого низа вверх вдоль стен, извиваясь пружиной, поднималась лестница, освещенная свечами. Седобородый тощий жрец в белой тоге медленно спускался по ней, поправляя огонь там, где его задул сквозняк.
А в вышине светился солнечным светом, как окошко в небо, крошечный квадратный выход на верхнюю площадку, где и располагалось сердце зиккурата. Правда, какая сила могла наполнять камень, установленный там, Эш не мог даже предположить. В центре нижней части в виде резной ладьи располагалось
Но больше всего Эша удивили росписи, которые покрывали древние стены. Без сомнения, рисунки были не намного моложе самого строения. Сотни кровавых сцен сражения сплетались в огромную панораму великой войны, в которой люди сражались с различными монстрами. Полуобнаженные фигуры воинов, выполненные почти в человеческий рост, тускло поблескивали потемневшей бронзовой краской. И это были не просто символические изображения каких-то условных людей, потому что все лица мастера изобразили удивительно реалистично, и каждое из них обладало индивидуальностью. У некоторых над головами виднелся грубо выписанный золотой венец со знаком орла — судя по всему, их дорисовали позднее, и куда менее талантливой рукой. Вот одетый в доспехи молодой красавец с длинной косицей на затылке, выбритыми висками и рыжеватой курчавой бородой. Следом за ним — полуобнаженный однорукий великан с широким простым лицом и крупным носом со сломанной переносицей. На груди у него была перевязанная рана.
Перевязка. Точно, перевязка! Пока у Эша нет денег на хорошую одежду из шкуры одержимой твари, он может прятать метку дингира под бинты, при этом полностью открывая стигму ворона!
Решение оказалось настолько простым и дешевым, что Эш удивился, отчего ему раньше не пришла в голову эта мысль.
А потом он еще раз взглянул на однорукого воина. Твою ж акаду, а ведь он тоже мог быть на самом деле дингиром!..
Дальше следовала фигура, у которой время отняло лицо и часть корпуса, превратив их в невнятный бронзовый отпечаток.
На обнаженных плечах и руках нарисованных воинов виднелись выцветшие вензеля стигм. Некоторые из них можно было даже прочитать: вот медведь, вот куница, олень.
Эш поднял голову. Изображения разворачивались, как свиток, поднимаясь наверх вместе с лестницей.
Как завороженный, Эш медленно побрел вдоль стены, разглядывая росписи…
Тут взгляд его упал на расположенный немного впереди почти квадратный, сильно размытый мужской силуэт с огромным копьем в руках, которым он поразил чудовище, похожее на огромного жука. Единственный глаз монстра испускал красные лучи, направленные прямо на воина.
Эш сначала замер, не веря своим глазам. А потом, перепрыгивая сразу через две ступеньки, устремился вперед, и через пару секунд он уже стоял напротив изображения ловчего.
Потому что это точно был он.
Кончиками пальцев Эш коснулся членистых лап чудовища. Похоже, тот, кто рисовал его, сам ловчего не видел, потому что ноги были нарисованы в точности как у настоящего жука. Но и красный глаз, и железный клюв, высунутый из черного зева, художник изобразил в точности, будто следуя подробному описанию.
Жаль только, что фигура воина, бившегося с ним, сохранилась так плохо.
Эш, всматриваясь в детали, посмотрел на стену еще дальше…
И остолбенел.
— Не может быть… — одними губами проговорил он.
В груди стало жарко. Пульс гулко забился в висках.
Мимо него к выходу прошли двое стигматиков, задев плечом, но он не посторонился и даже не обратил на это никакого внимания.
Медленно поднимая враз отяжелевшие ноги, Эш прошел еще пару десятков ступеней и остановился рядом со своим собственным портретом.