Стигма ворона 2
Шрифт:
Медведь с ревом вытолкнул корпус вперед, пытаясь сохранить равновесие, ноги вдавились в топкую землю.
И тогда Эш ударил ветром еще раз.
Дингир опрокинулся в овраг, с хрустом ломая ветки багульника.
А прямо над Эшем закружил целый рой наездников.
«Огонь, — услышал он вдруг внутри себя знакомый хриплый голос наконец-то вернувшегося ворона. — Все живое боится огня…»
Яркое пламя заполыхало из рук Эша, опаляя тонкие крылья.
А медведь, воспользовавшись заминкой противника, бросился к своим воинам.
Подскочив
Но удар вышел поспешным и неловким, и лезвие меча вонзилось глубоко в основание шеи вместо того, чтобы перерубить ее.
Кровавый фонтан ударил в стороны. Воин рухнул на четвереньки, и только вторым ударом медведь смог завершить начатое.
И тут с мертвым телом произошло что-то странное. Оно на глазах стало высыхать, превращаясь в тощее подобие скелета, обтянутого пергаментно-желтой кожей — в то время как сияние силы в медведе стало вдруг нестерпимо ярким. Подскочив ко второму воину, дингир не напрягаясь, совершенно легко отрубил ему голову.
А потом он обернулся к Эшу.
Теперь медведь действительно скорее напоминал зверя, чем человека. Он стал выше себя прежнего головы на четыре, плечи неестественно раздались, толстые и бугристые от железных мускулов руки удлинились.
И тогда Эша осенило.
Его противник тоже был стервятником. Только поглощал он не дух и не духов, а плоть.
Ощерив выдвинувшиеся вперед клыки, медведь проговорил:
— Не думал я, что в первом же бою придется потерять двух воинов — да будет благословенна их жертва! Но, видимо, такова судьба, — сказал он, играя боевым топором в руках.
— Не смог убить врага — и убил друзей, чтобы стать сильнее? — ответил Эш, глядя на него с нескрываемым отвращением. — Это не судьба, приятель. А их бесконечная глупость и твое личное скотство.
— Они мне не друзья, а верные подданные. Преданные рабы, готовые положить свою жизнь ради великой победы их господина! — взревел медведь. — И это — служение, которого тебе своим убогим умом не понять!.. Потому что все вы — отбросы аристократии, и видите только одну цель — собственную выгоду.
— В самом деле? — прищурился Эш. — А эти овцы свои головы подставили разве не для твоей выгоды?
— Господин подарит нам тринадцатую акаду, которая создаст новый защищенный мир во Внешнем круге! — с гневом воскликнул третий фанатик, все еще стоявший на коленях рядом с трупами двух других, держа наготове свой меч. — Он — великий спаситель!..
— Который идет по трупам и требует кровавой жертвы?! Хорош спаситель!..
И в это мгновение в чертах медведя Эшу вдруг померещилось отдаленное сходство с Аваррой.
Идти по трупам к цели. Убивать одних, чтобы потом убить других, чтобы дать власть великому спасителю, способному остановить войну.
Определенно, они чем-то были похожи.
И ни один из них не мог на самом деле желать добра тем, кого использовал.
— Я иду царской дорогой, раб, — ответил Эшу медведь. — Но тебе, стоящему внизу, не понять моего пути!..
— Это ты не понял царского пути, — неожиданно для себя самого заявил Эш, чувствуя, как от ярости кровь в его жилах превращается в жидкий огонь. — Тебя обманули, дингир. Идти по спинам рабов — это совсем другая дорога. Она для мерзавцев и трусов. Истинные цари идут не по спинам подданных, а по спинам своих поверженных врагов! Я покажу…
Эш бросился к медведю, и под его ногами чернела и выгорала трава. Два дымных крыла за спиной распахнулись, как для полета, обе руки превратились в воронью лапу с острыми длинными лезвиями когтей. Эш чувствовал, как от стигмы ноет и жжется спина — рисунок вновь разрастался, делая его все больше вороном.
Ощущение переполненности силой вдруг растаяло. Но не потому что энергии стало меньше, а будто само вместилище стало просторней.
«Хорошо, — услышал он голос духа. — Очень хорошо! Теперь ты сможешь больше…»
Плотоядно ощерившись, медведь замахнулся топором, придавая оружию столько энергии, что оно вспыхнуло белым…
И тут Эш вдруг увидел, как его движения становятся все более плавными, будто в состоянии терпения ворона.
Но это было что-то другое. Что-то новое, открывшееся Эшу после увеличения стигмы.
И вместо привычного уклонения он просто шагнул назад — и оказался вдруг значительно дальше от своего противника.
«Мерцание ворона, — пояснил Эшу на ухо хриплый голос. — Одна из моих высших способностей. А теперь просто убей его…»
Медведь наносил удар за ударом, пытаясь прижать противника к большому серому валуну у дороги, с которого начиналась длинная цепь похожих камней. Он ревел, наполненное силой оружие сверкало.
А Эш просто мерцал. Он делал лишь один шаг — и мгновенно оказывался на расстоянии минимум пяти шагов.
Когда прямо за его спиной оказался серый камень размером с небольшой дом Медведь с победоносным ревом занес свой топор…
Эш отступил в самый последний момент. Топор с оглушительным грохотом вонзился прямо в камень, как в дерево. От зажатого в тиски оружия вверх и вниз с треском побежала трещина.
А молодой ворон, подскочив почти вплотную к медведю, погрузил ему в спину сразу две когтистые руки. Наполненные энергией духа когти вошли в плоть, как в желе. Рывок — и Эш вырвал из спины дингира кусок окровавленного позвоночника.
Медведь взревел. Выпустив оружие из рук, он все еще пытался удержаться на ногах, цепляясь за поросший желтым лишайником шершавый камень, оставляя кровавые полосы от сорванных ногтей, пока не рухнул Эшу под ноги.
— Вот я и взошел на еще одну ступень, — сказал молодой ворон, склонившись над поверженным врагом. Липкой и алой ладонью Эш коснулся медвежьей стигмы у него на плече.