Стигма ворона 4
Шрифт:
Закончив с приговоренными, Эш снова взялся за нить Первого и мгновенно вернулся к ратуше.
Когда Эш в своем все еще полуптичьем облике возник опять рядом с советниками, люди на площади заохали, зашевелились и загудели.
«Одержимый!» — говорили одни.
«Он как бог!» — шептались другие.
— Наш храм приветствует Черного Орла Иркаллы и просит его о помиловании! — вдруг громко вскричал седобородый старик в жреческом облачении, молитвенно вскинув руки к небу.
— Господин Эш не намеревается причинять вам вред! — громко ответил на возглас жреца самый молодой из советников. — Все, что ему нужно — это пища и кров для его спутников!
Площадь загудела еще сильней. Между тем в ворота стали въезжать первые семьи горожан из Уршу.
— А вас, господин Эш из Сорса, я готов пригласить в свой дом! — с самым любезным видом заявил старик, который сообщил о кормлении. — Если, конечно, вы не побрезгуете...
Он добавил эту фразу явно в ожидании того, что непрошеный гость, польщенный таким благодушием, начнет возражать, похваляя гостеприимство и благородство советника.
Но вместо этого Эш коротко ответил:
— Я не брезглив. Так куда мне идти?..
Советник, чуть растерявшись, сначала замялся, а потом приказал подать лошадей.
Несмотря на то, что сам городок выглядел довольно скромно, жилище старика напоминало маленький дворец: ковры на лестницах, горничные в белоснежных чепцах и фартуках, позолоченные свечные люстры произвели огромное впечатление на Сина. Хэн тоже сразу как-то сник, чувствуя себя явно не в своей тарелке среди всех этих зеркал и гардин.
Аншар же, хмыкнув, только проговорил:
— У старика Аварры получше было. Да, тринадцатый?..
Эш промолчал. Ему по сути было плевать, где ночевать и столоваться.
Гостей провели в гостиную, где советник представил всем свою супругу, дородную пожилую женщину с седыми косами и густо подведенными сурьмой глазами. Мудрым взглядом оценив настроение чужаков, хозяйка дома без долгих прелюдий сразу пригласила всех к столу.
В просторной столовой пахло пряностями и жареным мясом. От количества блюд у Эша разбежались глаза, причем некоторые из них выглядели так, что невозможно было даже предположить их вкус.
На деле все оказалось очень острым и кисло-сладким. Эшу, еще недавно питавшемуся одним сырым мясом и напрочь отвыкшему от приправ, кусок в горло лез с трудом.
Аншар после пятой рюмки можжевеловки принялся рассказывать какие-то небылицы про Иркаллу, а старик-советник старался делать вид, что ему это невероятно интересно. Хозяйка же все чаще посматривала в сторону Сина, вздыхала и предлагала взять еще то пирожок, то куриное крылышко. Похоже, она искренне жалела мальчика.
А потом в столовую вбежала взволнованная горничная.
— Там... Там воины пришли к господину...
Эш поднялся из-за стола.
— Я иду.
Покинув столовую, он спустился вниз по узкой деревянной лестнице в приемную, где его и в самом деле ожидали двое бойцов воронова войска.
— Что случилось? — хмуро спросил Эш.
— Твои стражники-стигматики, господин. Пятеро из числа тех, кого ты взял с собой из Уршу, — сказал воин, что был постарше. — Мы застали их в харчевне. Перепили, хозяина гвоздями приколотили к стене, жену топором зашибли, а двух дочерей по кругу пользовали — девиц едва живых отвезли к лекарю, — без запинки доложил он.
Парень выслушал новость, не дрогнув ни единым мускулом.
— Где эти пятеро? — спросил Эш.
— У нас, за стеной.
— Хорошо, идем.
На улице между тем снова шел снег. Вечерняя синь перемешала небо с землей. Город гудел от внезапно нагрянувших постояльцев. Где-то ржали кони, где-то — ругались люди. Повозки на полозьях стояли посреди узких улиц.
Добравшись до городских ворот, Эш услышал, что оставшиеся снаружи воины не на шутку расшумелись.
— А ну прекратили грызню! — громко крикнул молодой ворон, обращая внимание войска на себя.
При виде командира все сразу притихли у костров.
Окинув воинов хмурым взглядом, Эш спросил:
— Что не поделили? В чем проблема?
— Позволь мне, господин! — подал голос Магур.
— Позволяю.
— Отряд, собранный из стражников Уршу, недоволен организованным нами патрулем на улицах города.
— Ну еще бы. Ведь, похоже, у некоторых из них есть свой интерес к горожанам, — с недоброй усмешкой сказал Эш. — Пятерых отличившихся приведите?
В полной тишине к Эшу подвели пятерых связанных стигматиков. Двое из них уже протрезвели на морозе, но трое все еще пребывали в состоянии пьяной неразумности.
— Значит, так, — проговорил Эш, обернувшись к войску. — Если кто-то из вас полагал, что я открываю ворота чужих городов для того, чтобы вы убивали и насиловали, то вы ошибаетесь. Мы — не толпа разбойников, ясно всем? И если кого-то из вас эти порядки не устраивают — вас никто не держит, езжайте на все четыре стороны, куда хотите. Но без меня. А этих пятерых — на кол. Все их личные деньги передать дочерям убитого хозяина таверны. На этом все.
В ответ на решение Эша все только еще сильней притихли. Никто так и не решился возразить ни слова.
И только когда командир отправился обратно в город, один из протрезвевших пленников со стигмой куницы на шее вдруг выкрикнул ему в след:
— Прости, господин, мы просто выпили!.. Мы не хотели! Прости, больше такого не будет!
Эш обернулся.
— Само собой, что не будет, — отозвался он. — С колом в заднице сложно баб топором рубить.
«И этих людей я собрался спасать», — во второй раз за этот день подумал он.
А тем временем ветер становился все сильней, а снег — все чаще. Все-таки переждать непогоду в Излучине было правильным решением.