Стигма ворона 4
Шрифт:
Третьим рядом с ними ехал молодой воин с развевающимся белым знаменем на высоком древке.
На лице Эша застыло жестокое выражение. Губы брезгливо дрогнули.
Странно — но он никогда не представлял себе, как произойдет эта встреча, но почему-то не сомневался, что однажды она все-таки случится.
И вот момент настал.
Дарий, не сбавляя хода, приветственно поднял руку над головой.
Эш придержал коня. За его спиной, подчиняясь немому приказу командира, замедлилось все остальное воинство.
Добрую минуту
Заметив, что повстанцы практически остановились, красногрудые тоже замедлили ход. Их усталые кони, опустив головы, роняли розовую пену с губ. Воины напряженно придерживались за рукояти мечей в ножнах.
И, наконец, полностью остановились.
На Айю молодой ворон даже не взглянул. А вот Дарий выглядел бледным и явно был очень взволнован происходящим — Эш это понял даже издалека, поскольку за долгие месяцы плечом к плечу хорошо изучил его эмоции.
И тем не менее свой взгляд Дарий не прятал, как в тот раз, когда попал на лобное место вместе с Шедой.
Стало быть, тогда он чувствовал за собой вину. А теперь считает себя правым.
Ну что ж, это твой выбор, бывший друг. И твоя совесть. Тебе и видней...
Эш обернулся к своим.
— Всем стоять здесь и ждать! — громко крикнул он. — Никому не вмешиваться!
И, строго зыркнув на Анашара, еще раз повторил:
— Не вмешиваться, я сказал. Ни при каких обстоятельствах, если я сам не прикажу. Это ясно?
— Да понял я, тринадцатый, — с кривой ухмылкой ответил белоголовый. — Кишки своему приятелю ты никому другому выпустить не позволишь...
Под тяжелым пристальным взглядом Эша Аншар умолк, явно не договорив всего, что хотелось.
Тогда молодой ворон обернулся на Ларса.
— Поехали, вместе послушаем.
Ларс криво усмехнулся.
— Как скажешь, ворон. Можно и послушать.
Они шагом двинулись по направлению к вражескому посольству, в то время как от группы красногрудых также выдвинулись Айя и Дар.
И с каждым новым шагом Полудурка у Эша в груди становилось все теснее.
Шаг — и в памяти всплыла Черная повозка, улыбка Дария и звон его цепей. Еще один — и вспомнилось утро после боя в зиккурате. А потом — Айя, ее горячечный румянец и золотые волосы, разметавшиеся по подушке. Шаг — и Эш мысленно перенесся за большой обеденный стол, за которым сидели Дарий, Крыс, Айя, философ-Червь и норовистый Гидра, улыбающийся Шаккан...
Теперь от всего этого ничего не осталось.
Когда-то Эш ничего не имел, и был одинок. А теперь он все потерял. И хотя за его спиной стояло целое войско, а рядом плечом к плечу ехал Ларс, Эш понимал — его одиночество тогда было несравнимо легче того чувства опустошенности, которое он нес в себе сейчас.
Приблизившись, представители обеих сторон остановились.
Двое — в дорогих одеждах, с серебром на поясах и укутанные теплом драгоценного меха.
И двое — полуобнаженые, с запекшейся кровью на руках и с сияющими стигмами на теле.
Будто Внешний и Внутренний круг, воплощенные в этих людях, вдруг встретились лицом к лицу.
Эш наконец поднял взгляд на Айю.
Стигмы на ее лбу постоянно пребывали в движении. Они то вспыхивали, то угасали, ежесекундно меняя свой рисунок. На лице застыло отрешенное выражение. Айя была спокойна, даже расслаблена.
Как странно. Вроде те же волосы, губы, глаза. Но девушка в памяти Эша почему-то была красивее.
Молодой ворон перевел взгляд на Дария. У того сквозь бледность начал пробиваться нервный румянец. Казалось, он никак не может произнести первое слово той речи, которую наверняка мысленно готовил по пути сюда.
И поэтому переговоры начала невозмутимая Айя.
— Мы приветствуем тебя, Эш, — сказала она, глядя на него ясными и безразличными глазами.
Тот смерил ее пристальным взглядом и повернулся к Дарию.
— Как вижу, слухи оказались правдивыми — ты и правда жив, здоров и хорошо выглядишь, — проговорил он, кривя губы в невольной усмешке.
А ведь Эш думал, что после Иркаллы и Уршу в груди у него вместо сердца остался кусок льда.
Но он ошибся.
Какая жалость.
— Да, — ответил Дар. — Я так много всего должен тебе рассказать!
— Ты мне больше ничего не должен, — отрезал Эш. — И я тебе — тоже.
Дарий тяжко и глубоко вздохнул, опустив голову.
— Знаю, что любые слова сейчас прозвучат глупо и неуместно. Но у нас и правда не было выбора.
Эш задумчиво приподнял бровь.
Вот значит, как?
Он вдруг подумал о том, что вот у него, Эша, в свое время выбор был.
Например, исполнить приказ Аварры и зарубить Дара в зиккурате. Или тогда, в Уршу, проехать мимо приговоренных и не встревать в ненужную битву, которая могла ему стоить жизни...
Но ничего из этого Эш говорить не стал. Вместо этого нахмурился и спросил:
— Где наши парни? Червь, Гидра? Шаккан?
— Ни Червя, ни Гидры, ни Птицы больше нет, — ровным, бесстрастным голосом ответила вместо Дария Айя. — Теперь есть новая молодая акада, живущая в плоти мальчика.
У Эша дрогнул уголок рта.
— Что это значит?
— Шаккан стал вместилищем тринадцатой акады, — глухим голосом ответил Дарий, опуская взгляд. — Их всех... заставили биться друг с другом.
— Ты хочешь сказать, Шаккан взялся за оружие и всех победил? Да за кого ты меня держишь?! — возмутился Эш.
— Шаккан победил последнего, — ответила Айя. — Правда, чужими руками.
Эш недоумевающе переглянулся с Крысом.
— В смысле — чужими руками?
— В буквальном, — тихо ответил Дарий. — Червь отказался убивать его. И тогда... тогда дуэль закончили насильно. Пареньку в руки вложили нож, и... Битва закончилась.