Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
«Стоит ли мне отпускать его? — спрашивала она себя. — А почему бы и нет, в конце концов?» Мэри опустила лазерный пистолет. Она ничего не имела против Мэйджбума, человека или симулакрума. Его деятельность казалась ей такой же бессмысленной и бесполезной, как и занятия других сотрудников ЦРУ, включая бывшего мужа.
«Чак».
Внимание Мэри снова переключилось на некогда близкого ей человека, который скрывался рядом с горящим автомобилем вместе с Аннет Голдинг.
«Долгий же путь ты проделал, дорогой муженек, чтобы отомстить мне, — подумала Мэри. — Но хватит ли у тебя
Она прицелилась и нажала на спуск.
Яркая вспышка на мгновение ослепила ее, затем стало совсем темно. Она не вполне понимала, что произошло. Почему исчезло сияние в небе? Мэри не сразу сообразила, что корабль приземлился, заглушив двигатели, и теперь не в интересах Хентмэна было выдавать свое местонахождение прожекторами.
У Мэри не было уверенности в том, что ей удалось поразить Чака.
«А пошел он… — раздраженно подумала она. — Сволочь».
Постепенно ее начал охватывать страх.
«А если он убьет меня? Он же прилетел именно за этим!»
То, что так долго и настойчиво подсказывало ей профессиональное чутье, наконец предстало перед ней с ужасающей ясностью.
«Его присутствие здесь, на Альфе III M2, ничего другого и не может означать… Теперь мне ясно, почему этот симулакрум, Даниэль Мэйджбум, так странно вел себя во время полета и в первые дни после прибытия. Им управлял Чак! Почему он тогда же не исполнил своего намерения? Чего он ждал? Во всяком случае, сейчас Мэйджбума опасаться нечего, он явно действует в обычной дурацкой манере Центрального Разведывательного Управления.
Надо бежать отсюда, — решила наконец Мэри. — Но куда? Линейные корабли не могут сесть, их экранировали эти лунатики и маньяки… Мэйджбум ушел, и у меня теперь даже нет связи…»
Ей вдруг очень захотелось очутиться на Земле, у себя дома в Марин Каунти.
«Каким кошмаром обернулся благородный» проект ТЕРПЛАНа! Мы все просто обезумели здесь… Откуда весь этот ужас? Почему мы с Чаком охотимся друг за другом, словно дикие звери? Мне казалось, что нам удалось нормально расстаться… Разве суд не поставил на этом точку?»
Мэри задумалась.
«Зря я все–таки попросила своего адвоката Боба Альфсона заснять Чака с той девицей, Джоанной Триест. Поэтому он и решил убить меня… Но снимки уже существуют, я предъявляла их в суде как вещественное доказательство. Теперь они уже в архиве, и любой желающий может удовлетворить свое нездоровое любопытство — поднять дело и насладиться постельными сценами… Что сделано, то сделано; слишком поздно, мой дорогой…»
Ощущение безысходности снова завладело ей: она одна, только она во всем виновата…
«Чак, я не могу так больше, я хочу сдаться, разорвать этот порочный круг, выбраться отсюда! Не лучше ли нам попытаться снова стать…, друзьями?
Она знала, что надеяться не на что.
Тем временем на горизонте появилось какое–то странное свечение. Мэри не могла отвести от него взгляда, пораженная его величиной. Это не были всполохи лазерной битвы; свечение не напоминало также какое–либо атмосферное явление. Казалось, она видит некую живую, светящуюся субстанцию. Свечение разгоралось, звезды в той части неба потускнели и стали едва различимыми. Когда, наконец, свечение приняло форму гигантской огненной ящерицы, Мэри начала понимать его природу.
«Да ведь это не что иное, как шизофреническая проекция так называемых видений первобытного мира», которые иногда испытывают прогрессирующие шизофреники и гебефреники. Но неужели за годы изоляции здесь, на Альфы III M2, этим людям удалось зайти столь далеко и сделать свои видения реальными для посторонних? — думала она. — Может ли шизофреник — или, скорее, группа шизофреников — так скоординировать свое психическое восприятие с пси–или предсказательной способностью? Идея на грани сверхъестественной, — нервно решила Мэри, надеясь, что разгадка крылась в чем–то другом. Потому что подобная комбинация вполне могла завершиться летальным исходом. — Однако неизвестно, что произошло с больными за четверть века полной бесконтрольности…»
Ей сразу пришел на ум Игнатий Ледебур — гебефреник, которого она видела в Гандитауне. Возможно, его не зря называют святым… Она вдруг почувствовала, помимо отвращения к немытому святому, нечто, весьма схожее с уважением — подобные способности действительно могли поразить кого угодно. Как и почему это происходит? Мэри не могла ответить на этот вопрос, и оттого ее уважение к гебскому святому усилилось.
Тем временем огненная ящерица, которая явно не являлась плодом ее воображения, увеличилась в размерах, вытянула шею и раскрыла пасть, исторгнув из себя напоминающий комету огненный шар. Освещая небо, шар стал медленно подниматься, будто влекомый восходящими потоками воздуха. Мэри облегченно вздохнула: по крайней мере, шар не опускался. Зрелище настолько захватило ее, что она позабыла обо всем остальном. Картина в чем–то напоминала ее собственные сны, которые иногда тревожили ее по ночам. Мэри старалась не вспоминать об этих снах, не говоря уже о том, чтобы обсуждать их с кем–либо. Даже с коллегами–психиатрами. Боже упаси.
Огненный шар замер в вышине и начал расползаться на отдельные сверкающие потоки. Затем огненные полосы стали медленно опускаться и, к изумлению Мэри, превратились в гигантские буквы, будто выведенные в небе чьей–то мощной рукой. Буквы сложились в слова, и Мэри ужаснулась, так как слова обращались непосредственно к ней. Огненная надпись гласила:
ДОКТОР РИТТЕРСДОРФ
ПРЕКРАТИТЕ КРОВОПРОЛИТИЕ
И МЫ ПОЗВОЛИМ ВАМ
ПОКИНУТЬ НАС
Ниже помещалась подпись из букв меньших размеров:
СВЯТОЙ ТРИУМВИРАТ
«Да они все с ума посходили — раздраженно подумала Мэри, с трудом сдерживая истерический смех. — Я не хочу никакого кровопролития, это Чак вознамерился убить меня. Зачем они обращаются ко мне? При чем здесь я? Если уж они такие провидцы, то почему не могут понять столь очевидных вещей? Но…, я все–таки стреляла в Чака, а перед этим убила манского солдата. Возможно, мои намерения не кажутся им столь безобидными…»
Между тем в небе засияли новые слова:
ПРОСИМ ВАС ОТВЕТИТЬ