Стихи Марии

Аввакумова Мария

Речь

Гудим и воем,точно ветер ночью.Кто как горазд.Зачем назвали эти воплиречью –спроси не нас.И голос птиц,и волчий голосина,хлеща из кровеносного кувшинана месяц-лал,– лишь высвистраспрямившейся пружины,лишь вихорь,потревоживший морщины –распадки скал.Струя воздушная и на пути преграда –вот все, что нам для речи надо.И мы шумим, как липы над деревней,о том, что мир несовершенен древний.Что холодно.Что сыро.Что давноне

прислонялся к нашей черствой кожесветловолосый кто-нибудь, пригожий.Природе мы – деревья.Ей равно.

«Если Слово прекрасно…»

Если Слово прекрасно,значит, это кому-нибудь нужно.Так пашите, поэты,на сотке несытной своей.Да берите, пожалуйста,плугом поглубже, поглубже,хоть спине и землене бывало доселе больней.Вы берите, пожалуйста,плугом поглубже, поглубже,но не глубже того,чтобы скрылась из виду у васдеревенька рябая,что зовется столичными глушью,и дурак деревенскийИван – по призванию Спас…Обращайтесь с землеюпомягче, ребята, помягче.Ведь не век на перинахгорячих придется вам спать.Да, Земля тоже круглая.Только не мячик, не мячик.Зашвырнешь… А найдешь ли?Возьмешь ее в руки опять?..До 1984-го.

Ранние стихи

Конь ломовой

Ходит по лугу конь ломовой,набивает отавою брюхо.Смотрит холодно конь ломовой,непогоде внимая вполуха.Словно знает он, конь ломовой,что за морэтот мир ожидает.Ходит конь по траве ледяной.И под мордой трава оживает.Что он думает, конь ломовой,тёмной-тёмной своей головой,непогоде внимая вполуха,набивая бездонное брюхо?

Путешествие (Северные реки)

Это я – пятилетнее чудо с глазами.Это я разгулялась Христом над водами,потому что под боком моим мой хорошийпароход-скороход. Настоящий. Колёсный.Я лежу себе с мамой на тёплой обшивке.А внизу что-то хлюпает мерно и шибко.А вокруг – вдоль машинного отделения –всего света как будто лежит население.Среди ора и смеха несметных соседейвсе мы едем туда, куда едем и едем…Я-то знаю, что еду я в город Архангельск.В сам архангельский город,вот праздник так праздник!Там, в Архангельске, мне говорили старшие,люди умные очень и очень большие.…Я лежу себе с мамой. Мне – мячику – мягкона обшивке железной и в трюме не душно.Ах, скорее, скорей, пароход распрекрасный,ведь в Архангельск мне нужно!А на палубе ветрено очень и стыло.Пароход упирается в низкие тучи.А вода всё назад, всё назад уносилась,словно было там лучше…Я-то знала, что ехала в город Архангельск.Но проехали мимо него. Не причаля.О, напрасно над нами летала, как ангел,и о чём-то нам белая птица кричала.Понесла нас болтанка по северным рекам.А впадали те реки не в тёплое море.И носился за нами по северным рекамголос нашей сирены, белой от горя.

Маме поле

Расстелила, разметала зелену твою кровать.Я тебя бы уважала – не умела уважать.Я тебя бы так любила – не успела полюбить.Я тебя не сохранила – потащилась хоронить.Память белая в заплатах о добре твоём и зле.Я брожу на мёрзлых лапах в остывающей золе.Забываю… забываю про ненастную метель:все грехи твои прощаю. Ты безгрешная теперь.И теперь уж непременно попадёшь ты в алый рай.Перепляшешь всю деревню, напоёшься через край.У тебя там дел по горло: и обновы примерять,и убитому Алёше вновь погоны пришивать…

Жаворонок

Не говори, что нет любви.Не умаляй значенья света.Пока никем ты не воспета,затерянная меж людьми, –не богохульствуй, не спеши,не убивай словами сердце.И так довольно соли с перцемв твоей глуши.Ни для кого ты не княжна.И потому ещё не зная,как ты нежна и как нужна,ворчишь, голодная и злая.И всё ж держись за небеса,ведь звёзды в небе – не от злости.Со злостью забивают гвозди.А тут такие чудеса!..От зачастивших слёз утрисьи потихонечку учисьу той влюблённой в небо птахив дешёвой серенькой рубахе.

Фотография, где мы рядом

Одари меня бережным взглядом,отголоском хорошей песни,с фотографии – где мы рядом,с фотографии – где мы вместе.Жизнь как жизнь: без поправок и лести.Даже это большая награда –фотография – где мы вместе,фотография – где мы рядом.Словно птица над вымершим садом,словно птица с осеннею вестью,фотография – где ещё рядом,фотография – где ещё вместе.

Явление двойной звезды

И в полночь бойня замерла.И вечность до беды.Над смрадом скотного двора –кристалл двойной звезды.Мясник увидел и «Моя!»спроста кричит звезде.Не знает, бедный, что ничья,что всюду и везде.И тот лишь ею миг владел,и тот лишь мил ей был,кто нищим взором поглядели, как дышать, забыл.

Секрет белоснежных простынок

Говорят, что красивой была.Может быть.Красота деревенская проще.Только мненекрасивой её не забыть.Вот стирает…Вот простынь полощет…От нагибки багровым лицо налилось.Руки бедные не разгибались.Так их вздуло и так от воды разнесло,что руками утопших казались(По весне, в ледоход, проносило лихихпо разбитой Двине. Навидались).Но летают они над водой, распалясь.Прорубь паром исходит недаром.А потом на салазкахс простынками тазв гору тащат, окутаны паром…И зачем нам, голодным,была чистота,холод простыни этой хрустальной?Видно, та чистотаи была ВЫСОТАнашей северной мамы печальной.…Много лет – без тебя.Я смогла устоять и в жестокий мороз не загинуть.Только вот не могу, не могу разгадатьтвой секрет белоснежных простынок.Видно, руки мои, чтобы воду отжать,перенежены, слишком красивы.Видно, вправду, коленями надо вмерзатьв белый лёд перед прорубью синей.И лицом багроветь, и красу вытравлятьбеспокойством о сыне, о внуке.И на стуле нечаянно засыпать,уронив некрасивые руки.

Ласточка

Когда над пашнями ветра, тоска и стужа…а ласточке лететь куда-то нужно,дай силу в крылья ласточке моей! –мне всё равно, кто: Бог или злодей.Когда блудливо чавкают болота,когда на птицу самая охота(а ласточке моей охота жить),вложи ей крепость в слабенький умишко,чтоб подросли ещё её мыслишки,и не возликовала волчья сыть.Смотри, как трудно ей в часы ненастья.Дай счастья ей! А ласточкино счастье –раскинуть руки и лететь… лететь…над пашнями, над стужей и тоскою,над всей непостижимостью мирскоюи чисто-чисто, человечно петь.