Стихи. Дневник 1911-1921

Гиппиус Зинаида Николаевна

ВЕЕР

Смотрю в лицо твое знакомое, Но милых черт не узнаю. Тебе ли отдал я кольцо мое И вверил тайну — не мою? Я не спрошу назад, что вверено, Ты не владеешь им,— ни я: Всё позабытое потеряно, Ушло навек

из бытия. Когда-то, ради нашей малости И ради слабых наших сил, Господь, от нежности и жалости, Нам вечность — веером раскрыл. Но ты спасительного дления Из Божьих рук не приняла И на забвенные мгновения Живую ткань разорвала… С тех пор бегут они и множатся, Пустое дление дробя… И если веер снова сложится, В нем отыщу ли я тебя?

СЛОЖНОСТИ

К простоте возвращаться — зачем? Зачем — я знаю, положим. Но дано возвращаться не всем. Такие, как я, не можем. Сквозь колючий кустарник иду, Он цепок, мне не пробиться… Но пускай упаду, До второй простоты не дойду, Назад — нельзя возвратиться.

ЛАЗАРЬ

Нет, волглая земля, сырая; только и может — тихо тлеть; мы знаем, почему она такая, почему огню на ней не гореть. Бегает девочка с красной лейкой, пустоглазая, — и проворен бег; а ее погоняют: спеши-ка, лей-ка, сюда, на камень, на доски, в снег! Скалится девочка: «Везде побрызжем!» На камне — смуглость и зыбь пятна, а снег дымится кружевом рыжим, рыжим, рыжим, рыжей вина. Петр чугунный сидит молча, конь не ржет, и змей ни гу-гу. Что ж, любуйся на ямы волчьи, на рыжее кружево на снегу. Ты, Строитель, сам пустоглазый, ну и добро! Когда б не истлел, выгнал бы девочку с лейкой сразу, кружева рыжего не стерпел. Но город и ты — во гробе оба, ты молчишь, Петербург молчит. Кто отвалит камень от гроба? Господи, Господи: уже смердит… Кто? Не Петр. Не вода. Не пламя. Близок Кто-то. Он позовет. И выйдет обвязанный пеленами: «Развяжите его. Пусть идет».

1918-1938

ГРЕХ

И мы простим, и Бог простит. Мы жаждем мести от незнанья. Но злое дело — воздаянье Само в себе, таясь, таит. И путь наш чист, и долг наш прост: Не надо мстить. Не нам отмщенье. Змея сама, свернувши звенья, В свой собственный вопьется хвост. Простим и мы, и Бог простит, Но грех прощения не знает, Он для себя — себя хранит, Своею кровью кровь смывает, Себя вовеки не прощает - Хоть мы простим, и Бог простит.

ДОМОЙ

Мне — о земле — болтали сказки: «Есть человек. Есть любовь». А есть — лишь злость. Личины. Маски. Ложь и грязь. Ложь и кровь. Когда предлагали мне родиться — не говорили, что мир такой. Как же я мог не согласиться? Ну, а теперь — домой! домой!