Стихия боли
Шрифт:
— На ваш выбор, — мгновенно отреагировал Пушкарь.
— Тогда я хотел бы посмотреть боевую работу ваших валькирий, — сузил глаза его величество. — Ведь именно они являются украшением российской делегации.
— Через два дня мы продемонстрируем работу нашего истребителя и наших летчиц.
— Вот после этого, думаю, можно будет поставить заключительную точку в «Королевском смотре» и спокойно перейти к деловой части заключения соглашения…
Облаченные в обычные летные комбинезоны, девушки проворно
Включив радиостанцию, Наталья Серпень доложила:
— Ноль тридцать третий к взлету готов.
— Ноль тридцать третий, взлет разрешаю, — ответил знакомый голос командира пилотажной группы полковника Шостака.
Наталья выжала газ, и взлетно-посадочная полоса, набирая скорость, побежала вперед. Серпень потянула на себя ручку управления, самолет послушно оторвался от земли и стал стремительно набирать высоту.
Полет проходил комфортно, еще бы ему не быть комфортным — девушки летели не на своем привычном «тридцать третьем», а всего лишь на учебном тренажере, поэтому можно было обойтись и без перегрузочных комбинезонов. Имитаторы полетов пока еще не могли воссоздать полное ощущение полета, но были необходимы для подробного изучения района боевого действия.
За два дня это был уже их пятый «вылет», опытная рука пилота четко вела виртуальный самолет по виртуальному же маршруту, вовремя выполняя все пункты полетного задания.
— Нет в жизни счастья, — неожиданно голосом Светланы ожил наушник в шлемофоне. После того, как Пушкарь их отвел в сторону и объявил, что король им оказал великую честь, собираясь лицезреть их боевую работу, Болотину, которую оторвали от приятного общения с французскими воздушными асами, такая честь не то чтобы обрадовала, скорее огорчила. Все это время старший лейтенант дулась как мышь на крупу и наконец ее прорвало: — В кои веки познакомилась с нормальным парнем, Раулем зовут, между прочим, пригласил во Францию, Париж обещал показать, Монмартр, и на тебе, ты, Светик, нужна для показательного полета на утеху Его Королевского Величества. А французы сегодня улетают…
— «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону», — сдержанно буркнула в микрофон Серпень, закладывая очередной разворот. На экране тренажера показались строения их аэродрома.
— Тебе все хиханьки, помешана на своих самолетах. А в жизни полно других радостей, — возмущенная поведением подруги, гневно проговорила Болотина.
— Ты молода и всегда можешь найти себе более подходящую и, главное, не столько много времени отбирающую работу.
— Ага, типа секретутки, — продолжала возмущаться старший лейтенант, — а может, еще пойти торговать в палатке на вокзале?
— Мы всегда чем-то жертвуем, зависим от того, что выбираем… — закончить мысль командир экипажа не успела, ее перебил грубый голос руководителя «полетов»:
— Прекратить разговорчики в эфире. После приземления ко мне на раздачу слонов.
— А что, есть повод получить слона? — дерзко спросила Светлана, после двух суток обидного молчания слова буквально сами перли из нее.
Но Шостак вопрос проигнорировал, видимо, собираясь высказать все после, не засоряя эфир…
«Королевский смотр» завершился и его участники спешно покидали «бананово-лимонный» Бангкок. Первыми собрали свои беспилотники и вылетели на родной Ближний Восток израильтяне, за ними в противоположном направлении умчались представители Южной Кореи. Следом индусы, британцы, французы…
Утром этого же дня в небо поднялась армада грузовых самолетов с эмблемой ВВС США, они в своих чревах уносили за океан образцы американской авиации.
Готовилась к отправке и российская техника, только палубный «Су-33» стоял в боевой готовности. По приказу заместителя председателя делегации Пушкаря истребитель берегли, что называется, как зеницу ока. Слишком много было поставлено на кон, кроме престижа государства маняще завораживал контракт более чем на полмиллиарда долларов.
Стоя в кабинете руководителя полетов, Наталья из окна видела свой «двухвостый», как леопард, в пятнах цифрового камуфляжа. Возле самолета постоянно находилось трое вооруженных офицеров; в широкополых панамах, скрывавших большую часть лица, они походили на американских ковбоев, вот только не хватало шерстяных накидок — пончо.
«Под этим солнцем им, пожалуй, в таком прикиде было бы тепленько», — глядя на часовых, равнодушно подумала Серпень.
— Программу вы, девчонки, отработали на «пять с плюсом», — сидя за столом, неизвестно чему хмурился Кирилл Шостак. — Да и летаете, дай бог каждому. Теперь остался последний штришок. Не подведите, девчата, сколько на эту ярмарку тщеславия сил затрачено, — тяжело вздохнул, — жалко, если из всего этого пшик получится.
— А что мы? Мы-то стараемся, вот только отдачи почему-то не чувствуется, — тряхнув золотистой гривой, Болотина картинно закатила к потолку свои огромные глаза.
— Будет отдача, — вымученно улыбнулся полковник, про себя в очередной раз подумав, что командовать мужиками куда проще, чем вот этим так называемым слабым полом. — Отработаете полет на «пятерку» — я тебе лично устрою командировку на празднование юбилея эскадрильи «Нормандия-Неман». Париж увидишь, Монмартр и Рауля своего.
— Ура! — по-девчачьи взвизгнула Светлана и совсем не по-военному захлопала в ладоши.
— Но сначала полетная программа. Сейчас идите, отдыхайте, завтра напряженный день…
Приняв прохладный душ, Наталья Серпень не стала вытираться, а прямо на влажное тело набросила шелковый халат и, небрежно завязав на талии пояс, легла в постель. На противоположной стороне миниатюрная коробка кондиционера, охлаждая воздух, своим приятным мурлыканием вскоре усыпила девушку. Неожиданно веки стали непомерно тяжелыми, сознание отошло в сторону, проваливаясь в бездну Морфея, она только успела подумать: «А ведь тренажер выматывает не меньше, чем настоящие полеты…»