Стихия боли
Шрифт:
Конечно, сейчас Россия и США не враждовали на международной арене, и даже вроде как были союзниками в борьбе с современной чумой — мировым терроризмом. Но, тем не менее, секретность передвижения никто для военных моряков не отменял. Тем более в Пентагоне еще не забыли, как несколько лет назад пара фронтовых бомбардировщиков «Су-24» пролетели над «Корал Си» и запечатлели на свои фотопулеметы, как по взлетной палубе авианосца в разные стороны разбегается команда. Потом эти позорные снимки обошли все мировые газеты и надолго поселились в Интернете.
Допустить подобного позорного пятна на своей безукоризненной репутации Ричард Нильсон не мог, поэтому решил действовать по-боевому. Корабли охранения разделил на два отряда, подчинив фрегаты крейсерам «Аляска» и «Вирджиния», которым надлежало
Авианосец в сопровождении четырех эсминцев и пары ударных подводных лодок ушел в «полной тишине» на триста миль южнее. Адмирал, как и командир «Нимитца», был уверен, что их иезуитская хитрость удалась, они и на этот раз обведут вокруг пальца «косолапых». Но это были всего лишь иллюзии, через десять часов в лазурном небе показались серебристые силуэты ракетоносцев, тащившие за собой белые шлейфы инверсионного следа, это были «Ту-95».
На перехват «стратегов» тут же взлетело звено истребителей «Ф-18» «Хорнет», но было поздно, в боевой обстановке ракетоносцы не входили бы в зону видимости, а запустили своих «поросят» с предельной дистанции. И если учесть мощность боевой части российских противокорабельных ракет, то даже попади в «Нимитц» половина от дюжины, авианосец, возможно, не затонул, но как боевая единица перестал бы существовать…
Адмиральские апартаменты были отделаны с особым шиком, совмещая в себе богатство, комфорт и домашний уют. Стены были обтянуты бархатом изумрудного цвета, картины в массивных рамах с морскими пейзажами, кожаная мебель. Адмирал рывком поднялся из кресла и подошел к бару, решив, что пришло время расслабиться. Достав бутылку «Столичной» и стакан, Нильсон наполнил его на треть.
Всем спиртным напиткам он предпочитал русскую водку. Началось это давно, еще в кадетские времена в военно-морской академии Аннаполиса. Сказать, что водка ему нравилась, Нильсон не мог, скорее всего, через употребление этого напитка он надеялся понять психологию потенциального противника. Тогда почти все американцы считали, что рано или поздно, но все же они сойдутся в смертельной схватке, звездно-полосатый и кумачовый со скрещенными серпом и молотом стяги, защищая свои ценности. Позже история ястребов в униформе щелкнула по клюву, показав, что затянувшееся противостояние выигрывают не военные, а политики. Не ястребы, а змеи…
Адмирал одним глотком, «по-русски», влил водку в рот, потом глубоко выдохнул и зажевал соленым сырным крекером.
«В боевой обстановке ситуация могла быть печальней, чем я себе представляю», — усаживаясь обратно в кресло, подумал Нильсон, алкоголь приятным теплом растекался по сухому телу пожилого моряка. Сейчас он вспомнил, как в конце восьмидесятых стало известно, что Советы в ближайшее время должны принять на вооружение новые крылатые ракеты «Х-90» и «Метеор», обладающие гиперскоростью. Монстров, несущих на себе полтонны самой мощной взрывчатки со скоростью три-шесть махов, ни тогда, ни теперь остановить ничем было нельзя. А значит, из дюжины ракет, выпущенных парой «Ту-95», все дошли бы до цели и проткнули бронезащиту, как винтовочная пуля картонную коробку. А раскаленная плазма взрывов быстро отыскала бы танки с авиационным топливом, склады с боеприпасами и ядерные реакторы. Картина последствий рисовалась на зависть маститым режиссерам Голливуда. Хотя политики сделали свое дело, и русские не приняли на вооружение ни одну из этих ракет. Змеи оказались эффективнее ястребов…
Совместные маневры прошли без эксцессов, даже испытания секретной техники оказались успешными, только для командующего ударной группировкой неприятности не закончились. На обратном пути на «Нимитц» вышла пара «бекфаеров», сверхзвуковых ракетоносцев из состава авиации Тихоокеанского флота России.
Это было подобно контрольному выстрелу киллера, американским морякам демонстрировали их беззащитность.
Позже состоялся разговор по закрытому каналу связи с министром военно-морского флота, беседа оказалась самой неприятной за всю службу Ричарда Нильсона. Министр был по-военному прямолинейным и после короткого предисловия сообщил:
— Вы достойно выполнили свой воинский долг, думаю, пора
Вот так, за один поход вся, прежде блестящая служба, была перечеркнута двумя позорными росчерками.
Двухзвездочный адмирал Нильсон, возможно, с возрастом действительно потерял былую прыть, реакция была уже не та. Но умение рационально и, главное, логически мыслить все так же оставалось в полной боевой готовности.
«Русские „Медведи“ сами нас не могли отыскать на бескрайних океанских просторах. А отыскали, не обратив никакого внимания на привлекающие к себе внимание крейсера с фрегатами. — Адмирал, вертя между пальцами толстую кубинскую сигару, проводил свой собственный индивидуальный мозговой штурм. — Все произошло так, как произошло бы по одной-единственной причине — „Нимитц“ все время был под присмотром русских. Возможно, что его контролировал из космоса какой-нибудь „Союз“ или „Восток“, но нельзя исключать, что авианосец „пасла“ русская субмарина, пристроившись где-то внутри конвойного ордера. Такое они уже неоднократно проделывали».
То ли от невеселых мыслей, то ли от выпитого, Ричард Нильсон почувствовал, как к лицу горячей волной прилила кровь. Он положил на лакированную крышку стола недокуренную сигару, рывком встал, подошел к бару.
На этот раз адмирал не стал скупиться и наполнил стакан почти наполовину. Последние дни, когда он сказался недомогающим и перестал выходить из каюты, «Столичная» стала его единственной подругой и собеседницей. Водка не меняла настроение, но окутывала сознание какой-то невидимой пеленой, ограждая его от паскудного настроения, при этом в голове становилось светло и многое понятно, как будто открывались невидимые доселе окна, обнажая то, что в трезвом виде никогда не увидишь и даже не заподозришь о существовании.
«Так, как мы открываем свои проблемы психоаналитику, облегчая душу, так же и водка снимает стресс», — забрасывая в рот очередную печенюшку, подумал Нильсон. Глядя на пустой стакан, он размышлял, вернуться ли к креслу или еще немного выпить, чтобы лишний раз не подниматься. Рациональность взяла верх, и бутылка «Столичной» снова оказалась в его руке, отражаясь в зеркальном чреве бара.
— Россия развалена, ее народ деградирует, ее армия сброд, ракеты ржавые, танки и самолеты без топлива, подводные лодки и надводные корабли догнивают у пирсов. Так любят говорить недалекие политики и продажные журналистишки. Как же все это далеко от истины, — нетвердой рукой возвращая стакан на место, негромко бормотал под нос Нильсон, водка позволяла выговориться и без наличия собеседников. — На виду, конечно, труха и короста, но именно под ней и вызревает новый мощный организм. Причем русские даже не делают из этого тайны, только правду выдают порциями, как опытный отравитель ядами. Они говорят о ржавых ракетах шахтного базирования и тут же испытывают новейшие мобильные комплексы «Тополей». Жалуются на малочисленность космической группировки, а сами создают современную спутниковую систему позиционирования ГЛОНАС. На воду спускаются новые боевые корабли и подводные лодки, в небо поднимаются новейшие боевые самолеты. Это, конечно же, единичные экземпляры, но только глупцы могут себя успокаивать этим, потому что если посмотреть в корень, главная опасность исходит из того, что производство не остановлено, отрабатываются технологии, готовятся профессиональные кадры. А это значит, что если будет политическая на то воля, они смогут штамповать самолеты, корабли, танки и прочее вооружение, как в Бруклине жарят странные гамбургеры под названием «беляши».
В развал российских сухопутных войск адмирал также не особо верил. Для высшего командного состава Пентагона каждый месяц готовился адаптированный дайджест по российским информационным агентствам, касающийся армии заклятого союзника. Объединенный комитет начальников штабов не забывал одну главную заповедь первого директора ЦРУ адвоката Алана Даллеса — «семьдесят процентов секретной информации несут открытые источники».
Ричард Нильсон, просматривая на своем компьютере переводы газетных и журнальных статей, военные передачи, поражался беспечности верховного командования и политиков, тех, кому надлежало постоянно заботиться об обороноспособности Соединенных Штатов.