Стихийное бедствие
Шрифт:
— По примеру одной женщины разве можно судить? — осторожно спросила у нее.
Орфео решил притвориться частью мебели и молча пил квас из деревянной кружки, наблюдая за нами. Квас был вкусным, да. Никогда прежде такое не пила.
— Она не одна была такой. Но история повторялась.
— Почему? — до меня на самом деле не доходило, что плохого в женщинах Хранительницах.
— Эмоции, — просто ответила она. — Сила Хранителей завязана на них. А женщины плохо подвержены контролю эмоций, оттого часто погода выходит в… стихийные бедствия. Мужчинам проще держать себя
— Глупости, — мотнула головой. — Контролю может любой научиться.
Мария снисходительно улыбнулась, а я вспомнила Каларати, которая была непробиваемой как монолит — на нее даже моя Харизма не действовала. Так что смотрительница просто не знает людей и опирается на ограниченные образы.
— Силы уже пробудились?
— Нет, — помотала головой.
— А лет тебе сколько?
— Одиннадцать, — настороженно ответила. — Два месяца назад исполнилось.
— Угу, — покивала она и постучала ногтями по лакированной столешнице. — А первая кровь уже была?
— Э-э-э? Что?
О чем эта женщина говорит? Какая кровь?
Орфео тактично промолчал на мой вопросительный взгляд, а Мария, убеждаясь в чем-то, кивнула снова.
— Так что? — недоуменно смотрела на женщину.
— Мать расскажет, — отмахнулась она.
Я помрачнела и сжала губы, чем порядочно удивила смотрительницу.
— Она… сирота, — тихо произнес Учитель, на что Мария смутилась и растеряно оправила складки платья на ногах.
— Извини, я… не знала. Можем потом поговорить, я не против, — сконфуженно сказала женщина и неловко улыбнулась.
— Так вы проводите нас к храму? — решила увести разговор с неудобной для всех темы.
— Конечно, как только твоя сила пробудится. Сейчас бесполезно. Это будет лишь красивая груда камней, — вздохнула Мария и поднялась на ноги, подхватив свою кружку. — Еще что-нибудь? — намекая о напитке.
— Мне морс! — двинула к ней свою пустую посуду.
— Повтори, — отозвался Учитель.
— Так, значит, мне в четырнадцать лет сюда приходить?
Мария отошла в смежную комнату, так что беседу продолжила.
— Можешь и в четырнадцать, а так в любое время как пожелаешь. Но к храму только когда сила окончательно проснется, — чуть громче ответила, чтобы я услышала. — Неужели старейшины ничего не оставили после себя? Это же их долг. Как и назначение приемников.
— Нет, — уже сказал Орфео и фыркнул, сложив руки на груди. — Они продали Гильдию Йонко Кайдо, после того, как все дружно решили, что Драко, предыдущего Хранителя, им больше не видать как и его сил, и благополучно скончались. Ни знаний, ни приемников. Зато уверенные, что теперь-то народ точно защитят, — в голосе звучала доля сарказма.
Ага, больную тему задели.
— И что продали? — Мария вернулась с тремя кружками, раздавая нам.
Я поблагодарила кивком и глотнула кисло-сладкий напиток.
Учитель криво усмехнулся и бросил взгляд на меня, но промолчал, тогда как женщина удивленно вскинула брови, явно не веря.
Что это еще за пантомима?
— У них массовый маразм случился? — поразилась она и
— Видимо. Ведь они сами и отправились на переговоры к Йонко. Только двое вернулись.
— Вот ведь… — впечатлено покачала головой смотрительница.
— Неужели вы не покидали этого места? — совсем не верилось, что она все тридцать лет сидела тут, в крепком деревянном доме с курами и садом.
— Нет. Ни разу, — ответила мне. — Наш род контактирует только со старейшинами. И с Хранителями. Мы не участвуем в жизни народа, но отвечаем за историю и традиции его. Хроники пишем тоже мы, и за Храмом следим.
— И вы тут совершенно одна? Вам не скучно?
Я от одиночества вообще с ума сходила, несмотря на то, что во дворце куча народу, но для всех я была принцесса, к которой просто так обращаться нельзя. И им было все равно, что я тоже ребенок, которому хочется общения.
— Нет. Что ты, — смех у женщины очень мягкий и приятный. — Тут дел столько, что и скучать некогда. Да и родители отошли в мир иной около десяти лет назад. Жить… в обществе для меня невозможно. Я привыкла к такому укладу и ломать себя, чтобы быть окруженной людьми и терпеть их… нет, — оно чуть грустно помотала головой.
— А получается, что Учитель узнал о вас, и нарушил традицию, — дополнила и выразительно глянула на Орфео, который сидел спокойный и наслаждался квасом.
— Станет старейшиной, значит, — легко пожала плечами Мария. — Выбора все равно нет. Как и старейшин, что будут указывать. А ты как пробудишь силы, так и назначишь его им.
— Я? Почему?
— Хранитель становится лидером народа.
— Но… — я нахмурилась. — Я и так наследная принцесса Арселии. Мне как бы одной страны хватит.
— Точно, род Тер же, изгнанники, — хлопнула по лбу ладонью Мария, вспоминая. — Достигли небывалых высот на новой земле и в новой нише. А ведь раньше это был род, занимающийся сельским хозяйством и кормящий весь народ.
Слова звучали ошеломительно. То есть как это крестьяне? В короли, бросив косу?
— Выходит, — осторожно начала я, — каждый род занимался разной деятельностью?
— Верно, — кивнула женщина, а Орфео прислушивался, ему тоже стало интересно. — Родов было много и все многочисленны, и каждый был у дел. Мой род — жрецы. Мы всегда были на особом счету у Дракона и Хранителя, отвечали за историю и обучение будущих поколений, и по легендам первый Хранитель был как раз наш предок, что нашел подход к Дракону и был лидером народа. Аспиде — охотники и животноводы, никто лучше них не понимает живность. Луна — рыболовы и навигаторы, лучше них никто не чувствует море, и они так же переменчивы как и вода. Вендетта — воины, защитники всего народа, в любой беде надеяться стоит только на них. И Тер — крестьяне, чувствующие землю и имеющую с ней особую связь. Но еще около трехсот лет назад, когда мы устроились на этой земле, достроили замок и деревню, где все жили, то упразднили эту систему деления, ибо нас было мало, чтобы кучковаться дальше. Только наша роль не поменялась, у рода Прэтт, оттого мы и ушли от всех сюда, к Храму.