Стихотворения, 1817–1822

Пушкин Александр Сергеевич

К НЕЙ

В печальной праздности я лиру забывал, Воображение в мечтах не разгоралось, С дарами юности мой гений отлетал, И сердце медленно хладело, закрывалось Вас вновь я призывал, о дни моей весны, Вы, пролетевшие под сенью тишины, Дни дружества, любви, надежд и грусти нежной, Когда, поэзии поклонник безмятежный, На лире счастливой я тихо воспевал Волнение любви, уныние разлуки — И гул дубрав горам передавал Мои задумчивые звуки… Напрасно! Я влачил постыдной лени груз, В дремоту хладную невольно погружался, Бежал от радостей, бежал от милых муз И – слезы на глазах – со славою прощался! Но вдруг, как молнии стрела, Зажглась в увядшем сердце младость, Душа проснулась, ожила, Узнала вновь любви надежду, скорбь и радость. Всё снова расцвело! Я жизнью трепетал; Природы

вновь восторженный свидетель, Живее чувствовал, свободнее дышал, Сильней пленяла добродетель… Хвала любви, хвала богам! Вновь лиры сладостной раздался голос юный, И с звонким трепетом воскреснувшие струны Несу к твоим ногам!…

ВОЛЬНОСТЬ. ОДА

Беги, сокройся от очей, Цитеры слабая царица! Где ты, где ты, гроза царей. Свободы гордая певица? — Приди, сорви с меня венок, Разбей изнеженную лиру… Хочу воспеть Свободу миру, На тронах поразить порок. Открой мне благородный след Того возвышенного галла, Кому сама средь славных бед Ты гимны смелые внушала. Питомцы ветреной Судьбы, Тираны мира! трепещите! А вы, мужайтесь и внемлите, Восстаньте, падшие рабы! Увы! куда ни брошу взор — Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор, Неволи немощные слезы: Везде неправедная Власть В сгущенной мгле предрассуждений Воссела – Рабства грозный Гений И Славы роковая страсть. Лишь там над царскою главой Народов не легло страданье, Где крепко с Вольностью святой Законов мощных сочетанье; Где всем простерт их твердый щит, Где сжатый верными руками Граждан над равными главами Их меч без выбора скользит И преступленье с высока Сражает праведным размахом; Где не подкупна их рука Ни алчной скупостью, ни страхом. Владыки! вам венец и трон Дает Закон – а не природа; Стоите выше вы народа, Но вечный выше вас Закон. И горе, горе племенам, Где дремлет он неосторожно, Где иль народу иль царям Законом властвовать возможно! Тебя в свидетели зову, О мученик ошибок славных, За предков в шуме бурь недавных Сложивший царскую главу. Восходит к смерти Людовик В виду безмолвного потомства, Главой развенчанной приник К кровавой плахе Вероломства. Молчит Закон – народ молчит, Падет преступная секира… И се – злодейская порфира На галлах скованных лежит. Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу. Читают на твоем челе Печать проклятия народы, Ты ужас мира, стыд природы; Упрек ты богу на земле. Когда на мрачную Неву Звезда полуночи сверкает, И беззаботную главу Спокойный сон отягощает, Глядит задумчивый певец На грозно спящий средь тумана Пустынный памятник тирана, Забвенью брошенный дворец — И слышит Клии страшный глас За сими страшными стенами, Калигуллы последний час Он видит живо пред очами, Он видит – в лентах и звездах, Вином и злобой упоенны Идут убийцы потаенны, На лицах дерзость, в сердце страх. Молчит неверный часовой, Опущен молча мост подъемный, Врата отверсты в тьме ночной Рукой предательства наемной… О стыд! о ужас наших дней! Как звери, вторглись янычары!… Падут бесславные удары… Погиб увенчанный злодей. И днесь учитесь, о цари: Ни наказанья, ни награды, Ни кров темниц, ни алтари Не верные для вас ограды. Склонитесь первые главой Под сень надежную Закона, И станут вечной стражей трона Народов вольность и покой.

* * *

Не угрожай ленивцу молодому. Безвременной кончины я не жду. В венке любви к приюту гробовому Не думав ни о чем, без робких слез иду. Я мало жил, я наслаждался мало… Но иногда цветы веселья рвал — Я жизни видел лишь начало

КРИВЦОВУ

Не пугай нас, милый друг, Гроба близким новосельем: Право, нам таким бездельем Заниматься недосуг. Пусть остылой жизни чашу Тянет медленно другой; Мы

ж утратим юность нашу Вместе с жизнью дорогой; Каждый у своей гробницы Мы присядем на порог: У пафосския царицы Свежий выпросим венок, Лишний миг у верной лени, Круговой нальем сосуд — И толпою наши тени К тихой Лете убегут. Смертный миг наш будет светел; И подруги шалунов Соберут их легкой пепел В урны праздные пиров.

ЛИЛЕ

Лила, Лила! я страдаю Безотрадною тоской, Я томлюсь, я умираю, Гасну пламенной душой; Но любовь моя напрасна: Ты смеешься надо мной. Смейся, Лила: ты прекрасна И бесчувственной красой.

ИСТОРИЯ СТИХОТВОРЦА

Внимает он привычным ухом Свист; Марает он единым духом Лист; Потом всему терзает свету Слух; Потом печатает – и в Лету Бух!

МАДРИГАЛ М…ОЙ

О вы, которые любовью не горели, Взгляните на нее – узнаете любовь. О вы, которые уж сердцем охладели, Взгляните на нее: полюбите вы вновь.

ИМЯНИНЫ

Умножайте шум и радость; Пойте песни в добрый час: Дружба, Грация и Младость Имянинницы у нас. Между тем дитя крылато, Вас приветствуя, друзья, Втайне думает: когда-то Имянинник буду я!

К. А. Б***

Что можем на скоро стихами молвить ей? Мне истина всего дороже. Подумать не успев, скажу: ты всех милей; Подумав, я скажу всё то же.

В АЛЬБОМ СОСНИЦКОЙ

Вы соединять могли с холодностью сердечной Чудесный жар пленительных очей. Кто любит вас, тот очень глуп, конечно; Но кто не любит вас, тот во сто раз глупей.

БАКУНИНОЙ

Напрасно воспевать мне ваши именины При всем усердии послушности моей; Вы не милее в день святой Екатерины За тем, что никогда нельзя быть вас милей.

НА АРАКЧЕЕВА

Всей России притеснитель, Губернаторов мучитель И Совета он учитель, А царю он – друг и брат. Полон злобы, полон мести, Без ума, без чувств, без чести, Кто ж он? Преданный без лести, Бляди грошевой солдат.

НА КН. А. Н. ГОЛИЦЫНА

Вот Хвостовой покровитель, Вот холопская душа, Просвещения губитель, Покровитель Бантыша! Напирайте, бога ради, На него со всех сторон! Не попробовать ли сзади? Там всего слабее он.

НИМФОДОРЕ СЕМЕНОВОЙ

Желал бы быть твоим, Семенова, покровом, Или собачкою постельною твоей, — Или поручиком Барковым. — Ах, он поручик! ах, злодей!

ДОБРЫЙ СОВЕТ

Давайте пить и веселиться, Давайте жизнию играть, Пусть чернь слепая суетится, Не нам безумной подражать. Пусть наша ветреная младость Потонет в неге и в вине, Пусть изменяющая радость Нам улыбнется хоть во сне. Когда же юность легким дымом Умчит веселья юных дней, Тогда у старости отымем Всё, что отымется у ней.

ТЫ И Я

Ты богат, я очень беден; Ты прозаик, я поэт; Ты румян, как маков цвет, Я как смерть и тощ, и бледен. Не имея в век забот, Ты живешь в огромном доме; Я ж средь горя и хлопот Провожу дни на соломе. Ешь ты сладко всякой день, Тянешь вины на свободе, И тебе не редко лень Нужный долг отдать природе; Я же с черствого куска, От воды сырой и пресной, Сажен за сто с чердака За нуждой бегу известной. Окружен рабов толпой. С грозным деспотизма взором, Афедрон ты жирный свой Подтираешь коленкором; Я же грешную дыру Не балую детской модой И Хвостова жесткой одой, Хоть и морщуся, да тру.