Стихотворения и поэмы

Заболоцкий Николай Алексеевич

6

Тогда ударил вновь бокал, И разом все «Виват!» вскричали, И им в ответ, устроив бал, Часы пять криков прокричали. Как будто маленький собор, Висящий крепко на гвозде, Часы кричали с давних пор, Как надо двигаться звезде. Бездонный времени сундук, Часы — творенье адских рук! И всё это прекрасно понимая, Сказал Фома, родиться мысли помогая: «Я предложил бы истребить часы!» И, закрутив усы, Он посмотрел на всех спокойным глазом. Блестела

женщина своим чугунным тазом.

7

А если бы они взглянули за окно, Они б увидели великое пятно Вечернего светила. Растенья там росли, как дудки, Цветы качались выше плеч, И в каждой травке, как в желудке, Возможно свету было течь. Мясных растений городок Пересекал воды поток. И, обнаженные, слагались В ладошки длинные листы, И жилы нижние купались Среди химической воды.

8

И, с отвращеньем посмотрев в окошко, Сказал Фома: «Ни клюква, ни морошка, Ни жук, ни мельница, ни пташка, Ни женщины большая ляжка Меня не радуют. Имейте все в виду: Часы стучат, и я сейчас уйду».

9

Тогда встает безмолвный Лев, Ружье берет, остервенев, Влагает в дуло два заряда, Всыпает порох роковой И в середину циферблата Стреляет крепкою рукой. И все в дыму стоят, как боги, И шепчут, грозные: «Виват!» И женщины железной ноги Горят над ними в двести ватт. И все растенья припадают К стеклу, похожему на клей, И с удивленьем наблюдают Могилу разума людей. 1933

ИСПЫТАНИЕ ВОЛИ

Агафонов

Прошу садиться, выпить чаю. У нас варенья полон чан.

Корнеев

Среди посуд я различаю Прекрасный чайник англичан.

Агафонов

Твой глаз, Корнеев, навострился, Ты видишь Англии фарфор. Он в нашей келье появился Еще совсем с недавних пор. Мне подарил его мой друг, Открыв с посудою сундук.

Корнеев

Невероятна речь твоя, Приятель сердца Агафонов! Ужель могу поверить я: Предмет, достойный Пантеонов, Роскошный Англии призрак, Который видом тешит зрак, Жжет душу, разум просветляет, Больных к художеству склоняет, Засохшим сердце веселит, А сам сияет и горит,— Ужель такой предмет высокий, Достойный лучшего венца, Отныне в хижине убогой Травою лечит мудреца?

Агафонов

Да, это правда.

Корнеев

Боже правый! Предмет, достойный лучших мест, Стоит, наполненный отравой, Где Агафонов кашу ест! Подумай только: среди ручек, Которы тонки, как зефир, Он мог бы жить в условьях лучших И почитаться как кумир. Властитель Англии туманной, Его поставивши в углу, Сидел бы весь благоуханный, Шепча посуде похвалу. Наследник пышною особой При нем ходил бы, сняв сапог, И в виде милости особой Едва за носик трогать мог. И вдруг такие небылицы! В простую хижину упав, Сей чайник носит нам водицы, Хотя не князь ты и не граф.

Агафонов

Среди различных лицедеев Я слышал множество похвал, Но от тебя, мой друг Корнеев, Таких речей не ожидал. Ты судишь, право, как лунатик, Ты весь от страсти изнемог, И жила вздулась, как канатик, Обезобразив твой висок. Ужели чайник есть причина? Возьми его! На что он мне!

Корнеев

Благодарю тебя, мужчина. Теперь спокоен я вполне. Прощай. Я весь еще рыдаю.

(Уходит.)

Агафонов

Я духом в воздухе летаю, Я телом в келейке лежу И чайник снова в келью приглашу.

Корнеев

(входит)

Возьми обратно этот чайник, Он ненавистен мне навек: Я был премудрости начальник, А стал пропащий человек.

Агафонов

(обнимая его)

Хвала тебе, мой друг Корнеев, Ты чайник духом победил. Итак, бери его скорее: Я дарю тебе его изо всех сил. 1931

ПОЭМА ДОЖДЯ

Волк

Змея почтенная лесная, Зачем ползешь, сама не зная, Куда идти, зачем спешить? Ужель спеша возможно жить?

Змея

Премудрый волк, уму непостижим Тот мир, который неподвижен, И так же просто мы бежим, Как вылетает дым из хижин.

Волк

Понять нетрудно твой ответ. Куда как слаб рассудок змея! Ты от себя бежишь, мой свет, В движенье правду разумея.

Змея

Я вижу, ты идеалист.

Волк

Гляди: спадает с древа лист. Кукушка, песенку построя На двух тонах (дитя простое!), Поет внутри высоких рощ. При солнце льется ясный дождь, Течет вода две-три минуты, Крестьяне бегают разуты, Потом опять сияет свет, Дождь миновал, и капель нет. Открой мне смысл картины этой.