Стихотворения и поэмы

Туманян Ованес

ПЕРЕВАЛ

С младенчества тропою вверх прямой Я неуклонно Иду на лоно Святынь, — хоть их не знает разум мой. С младенчества обрывистой тропой По круче горной Иду, упорный, — И вот нашел на высотах покой. Покинул я внизу, в глубокой мгле, Почет, богатство, Зависть, злорадство — Всё, что гнетет свободный дух к земле. И вижу я (прозрачна даль в горах) С моей вершины — На дне долины Как просто всё и пусто! Душный прах! Легка сума: в пути я не устал. Песней и смехом Играю с эхом — И весело схожу за перевал. 1909

ТЫ МОЮ РОДИНУ ВИДЕЛ? СКАЖИ! [10]

(На стихотворение Ованеса Ованисяна)

Ты мою родину видел? Скажи! Видел ли ты те холмы небольшие В роскоши яркой весенних лучей, Где расхищают свои и чужие, Слез

окровавленных льется ручей? Видел ли ты, как, росою омыты. Грезили, в гроздьях алмазных, сады; Как озлобленной толпой паразиты Грабили тяжких усилий плоды? Видел ли ты, как угрюмо нависли Скалы над бешенством вспененных вод? Не пробудили ль печальные мысли Сломанный мост и разрушенный свод? Видел ли ты в одиноких селеньях Грязь, нищету — результаты оков? Видел ли дикие распри, гоненья, Суд беспощадный старшин и попов? Видел ли клад, под лохмотьями скрытый? Юга цветущего жалкую дочь? Губы печатью молчанья покрыты, В сердце измученном вечная ночь? Ты мою родину видел? Скажи! 1910

10

Отклик на раннее стихотворение Ованеса Ованисяна «Видел ли ты холмы, где пышно цветет вечная весна?..», в котором облик родины был обрисован в романтических тонах. Стихотворение Туманяна было направлено против тех, кто идеализировал жизнь народа, изображал ее в виде безмятежной идиллической картинки, кто не видел социальных противоречий действительности.

ЗОВ ВЕСНЫ

Зеленой весны Наступила пора. Ты видишь, мой друг, Зацветает гора. Взберемся на гребень вершины с тобой, — Там солнце и неба простор голубой! Весна расцветает, Долина пестра. Мой друг, пробудись, — Ожидает гора. О, сколько на склонах цветов расцвело! И ветром дыхание их донесло… И птицы весну Выкликают с утра. Пойдем, милый друг, — Зеленеет гора. Поднявшись на солнечную крутизну, Мы с птицами вместе прославим весну!.. <1911>

«С пеньем пришел…» [11]

С пеньем пришел, Тенью ушел Саят Нова. Любя пришел, Скорбя ушел Саят Нова. С лучом пришел, С мечом ушел Саят Нова. И всё ж нашел Любви слова Саят Нова. <1913>

«На странствия нас судьба обрекла…»

На странствия нас судьба обрекла, Лишила навек родного угла. По миру скитальцами мы брели, Прошли все моря, все страны земли. И всё же, свидетель тому весь свет, Не сломлен наш дух годинами бед, Живет он везде, куда б ни проник И где б ни звучал армянский язык. И наше потомство из рода в род С горячей надеждой идет вперед. И наши напевы еще гремят, Развалины наши еще дымят… И снова встает из праха руин Могучий народ, народ-исполин. Печатью страданий мечены лбы, Во взглядах — тайна большой судьбы. О древний Масис, родной Алагез [12] , Двуглавый гигант, двугорбый колосс, И вы, чьих мыслей орлиный взлет Царит над вечным снегом высот, — Месроп и Саак [13] , а с вами все те, Что не дали нам блуждать в темноте, Открыли родник умов и сердец, Ваш лоб венчает алмазный венец! Пока существуют подобные вам, Внимая призыва горячим словам, Всё вверх, всё вперед неуклонно пойдем, Как ни был бы крут и тяжел подъем И праздник настанет, награда близка. И мир узнает, что сквозь века В писаньях и в песнях из рода в род Свой светоч пронес армянский народ. 1913

11

Восьмистишие посвящено трагической судьбе известного армянского народного певца — поэта XVIII века Саят-Нова (1712–1795).

12

Алагез или Арагац, — гора в Армении.

13

Месроп Маштоц (361–440) и Саак Партев (389–438) — основатели армянской письменности. В начале V века ими был изобретен армянский алфавит.

С ВЫСОТЫ

Из тех великих и бессмертных дум, Что создает в союзе с сердцем ум, Из тех глубин душа взвилась в эфир, Чтоб с высоты взглянуть на божий мир. И вот моей души струится свет Там, где ни лжи, ни сплетен, ни клевет, Где нет в помине ни теней, ни туч. Где никогда не меркнет солнца луч. Высокое сродни душе моей. Без злобы, без печалей, без страстей Душа, сияя, в небесах парит, С надзвездной высоты на мир глядит. Огромен мир, широк — но всюду он На части рубежами разделен, Что ни страна — то свой суровый бог И сонм святых, пристрастен и жесток. И видно с высоты моей душе: Мир утонул в нужде и грабеже. И злобный бог мученья людям шлет, И жизнь везде — страданье, тяжкий гнет. И в целом мире нет страны такой, Где б труд царил и творческий покой, И где могла бы человека грудь Любви чудесным воздухом вздохнуть… Душа моя смущенно смотрит вниз: Нет сердцу ни пределов, ни границ — Всегда любовь находит в нем приют, Всегда все чувства песню в нем поют. С моих высот я нисхожу душой, Чтоб в светлых думах обрести покой. Опять она в мою вернулась грудь. Чтоб чистым воздухом любви вздохнуть. 1915

ЭКСПРОМТ

Итак, признаюсь вам, друзья, С моею музой в ссоре я, Теперь по собственной вине Писать экспромты трудно мне. Да, да, почтенные друзья, Давно в разлуке с музой я. Теперь я выезжаю в свет, Тут заседанье, там обед, Уж я политик, тамада, А муза скрылась без следа… Мне говорили, что она Теперь в горах живет одна, Что часто плачет в тишине, Что не забыла обо мне… Но кровью залиты пути, И трудно ей назад прийти. Когда б не груды мертвецов, — Благоухание цветов Живило б мирные поля!.. Когда вздохнет моя земля, Когда, отчизны вольный сын, Запросит песен армянин, Она придет — и тут, друзья, С экспромтом не замедлю я! 1915

С ОТЧИЗНОЙ

Я с юности направил взор в неведомый простор, Мой ум и сердце всё парят над бездной с давних пор; Но каждый раз, родимый край, тоска мне душит грудь, Когда я оглянусь на твой многострадальный путь, На молчаливые ряды изгнанников-сынов, На горе разоренных сел, сожженных городов, О, милый мой край, Унылый мой край! Я вижу; топчет лютый враг тебя, моя земля, Твое прекрасное лицо, цветущие поля; Я слышу стоны городов и разоренных сел И крики тех, кто нам принес кровавый произвол, Кто превратил в долину слез родимые края, И в песнях жалобных твоих осталась боль твоя. О, горный мой край, О, скорбный мой край! Ты вся изранена, земля, и всё же ты жива, Стоишь готовая сказать заветные слова. И веришь ты, что на твоем таинственном пути Тебе сама судьба, сам бог поможет их найти. Мы ждем великих слов твоих, мы напрягаем слух, Ты станешь той страной, куда стремится вольный дух. Священный мой край, Бесценный мой край! И верим мы — взойдет заря, настанет тьме конец, И воссияет яркий свет ликующих сердец, Блеснут вершины гор твоих, и, выглянув из туч, Впервые старый Арарат улыбкой встретит луч! И воспоет твою судьбу словами новых лет Не осквернивший уст своих проклятьями поэт, Грядущий мой край, Встающий мой край! 1915

«Ты явился к нам из страны снегов…»

Валерию Брюсову

Ты явился к нам из страны снегов Вестником любви, правды, красоты. В жаждущих сердцах пробудились вновь О счастливых днях светлые мечты. Пусть же зов летит из страны в страну Тех, кто будит ум и сердца людей, И свои мечты пусть сольют в одно Люди разных стран в эти дни скорбей. Пусть сердца любовь верная скрепит. Пусть союз их ввек будет нерушим, И дыханье их пусть одно живит, И сердца горят пламенем святым. Об одном пусть спор будет у людей И одно всегда им волнует грудь: В чьей душе любовь крепче и светлей, Кто к добру верней пролагает путь. Пусть, поэт, мечты оживут твои, Если правда то, а не звук пустой, Что на свете есть место для любви, Что мы можем жить все одной семьей. <1916>

ГРУЗИИ

Когда мне люди говорят, Что злобой Грузия кипит,— Я, изумлением объят, Испытываю боль и стыд. Неправда! Даже враг, и тот Признает, что на белый свет Тепло глядит ее народ, Что хлебосольней края нет. Она покрыта сотней ран И претерпела сотни мук, Но ни убийство, ни обман Ее не оскверняли рук. Не в преступлений мглу и муть, А к блеску зорь грядущих дней Она указывает путь Рукой приветливой своей. Кому не ясно, что ведет Ее всё выше твердый шаг? Кто может утверждать, что вот — Ее окутал смертный мрак? Недаром перед ней стеной Казбек возносится в лазурь, Чтоб охранять ее от злой Напасти полуночных бурь. Недаром Понт к ее садам Свое дыхание струит, Чтоб каждый куст был вечно там Цветами свежими покрыт. И кто же не слыхал из нас, Как всюду в Грузии народ, Над бедами судьбы смеясь, Беспечно, весело поет? Когда мне злобно говорят: «Над бездной Грузия стоит»,— Я, изумлением объят, Испытываю боль и стыд. <1916>

«Резвился в Кошакаре я…»

Резвился в Кошакаре [14] я, С косулей бегая, Ануш, На изумрудный склон взойдя, Увидел дивный сон, Ануш. Ту гору ветер тучей скрыл, Свет солнца моего затмил, И к богу я воззвал, но был К моим словам он глух, Ануш. Моя мечта была светла: Чтоб жизнь вокруг, как рай, цвела, Чтоб вечно длиться песнь могла И светел был весь мир, Ануш. Но быстро рвется жизни нить, Кто умер — тех не возвратить, Уйду и я, — недолго жить. Как быстротечна жизнь, Ануш! Ноябрь 1917

14

Кошакар — гора в Лори.