Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Я жду в слезах и тревоге;
Реки в разливе, зверье среди бора,
Разбой – на каждой дороге".
Мать так сказала, и дети проворно
К кресту на холмик взбегают,
Там пред иконой святой, чудотворной
Молиться вслух начинают.
Землю целуют, молитву читая
Все вместе, громко, усердно:
Да славится троица пресвятая,
Да будет к нам милосердна!
"Отче наш", "Верую", всё по порядку,
Как нужно, они прочитали,
Далее книжку, молитвенник краткий,
Из сумки дети достали.
Старший из них начал петь литанию,
Все с плачем молились, вторя:
"Нашего папу, о дева Мария,
Спаси от лютого горя!"
Тут вдруг послышался грохот обоза.
Навстречу телеге знакомой
Кинулись дети, забыли про слезы:
"То папа наш едет к дому!"
Спрыгнул с повозки купец, их заметя,
Целует поочередно:
"Как без меня поживали вы, дети?
Меня вы ждали сегодня?
Что у вас дома? Как мама? Здорова?
А я привез вам изюма…"
Каждый торопится вымолвить слово,
Так много смеха и шума!
Слугам купец закричал: "Погоняй-ка!
Домой скорей бы добраться!"
Едут… вдруг вышла разбойничья шайка,
Злодеев – счетом двенадцать.
Густо они заросли волосами,
Весь облик страшен звериный:
Острые сабли за поясами,
В руках – ножи и дубины.
Дети кричат, подбежали в испуге
К отцу, укрылись полою;
Струсили слуги; дрожащие руки
Купец подъемлет с мольбою:
"Ах, все берите! Детей-малолеток
Лишь не губите напрасно!
Не оставляйте сиротками деток,
Жену – вдовою несчастной!"
Шайка не внемлет, – один выпрягает
Коней, а рядом злодеи
"Денег!" – вопят, кистенем угрожают.
Застыли слуги, немея.
"Стойте!" – вдруг крикнул вожак, и вся шайка
Сошла поспешно с дороги.
Молвил купцу атаман: "Поезжай-ка
С детьми домой без тревоги!"
Благодарить стал купец, а разбойник
Сказал: "Кистень молодецкий
Бьет без пощады, ты был бы покойник,
Спасен ты молитвой детской.
Я ни при чем тут, всё сделали дети,
Тебе оказана милость!
Лишь ради них еще жив ты на свете.
Скажу, как это случилось.
Слышали мы о твоем здесь проезде,
И, вдаль на дорогу глядя,
Нынче с друзьями надежными вместе
В лесу залег я в засаде.
Тут и услышал я, как прозвучала
Молитва детская богу.
Вздорной она мне казалась сначала,
Потом внушила тревогу.
Вспомнил я дом свой, о прошлом тоскуя,
И сердце горестно сжалось…
Вспомнил сыночка, жену молодую
И вдруг почувствовал жалость.
В город – твой путь, мой же – в лес, где поглуше;
Вы, дети, крест навещайте
И за мою многогрешную душу
Порой молитву читайте!"
[Февраль 1821 г.]
Романс
(На тему литовской песни)
Чужой человек, девушка,
Ясь, мать, подружка.
Чужой человек
Там, где Неман разветвленный
Омывает луг зеленый,
Что за славный бугорочек?
У подножья, как веночек,
Розы, бузина, малина,
А бока одеты в травы,
И белым-бела вершина
От черемухи в расцвете.
С бугорка ведет дорога
Прямо к хате, до порога,
И бежит другая вправо,
И уводит влево третья.
По реке баркас мой мчится.
Ты скажи-ка мне, девица,
Что это за бугорочек?
Девушка
А спроси в деревне, братец,
Все там скажут, что Марыля
Обитала в этой хате,
Опочила в той могиле.
Вот они, дорожки-стежки:
Тут проходит мать-старушка,
Пастушок – по той дорожке,
А по этой вот – подружка.
Как сейчас блеснет денечек
Все взойдут на бугорочек.
Выдь на берег, встань за хворост
С головой тебя он спрячет,
Сам увидишь, как им лихо,
Что за слезы, что за горесть.
Вот идет ее милочек,
Мать идет, скорбя о дочке,
И подружка – тихо-тихо,
И несут цветочки,
Плачут!
Ясь
Марыля! Блещет зорька,
А мы не повстречались .
Й не поцеловались.
Марыля! Плачу горько
Я, бедный твой дружочек.
Неужто весь денечек
Проспать ты хочешь? Или
Ты сердишься, Марыля?
Ах, где ж ты запропала?
Нет-, ты не заспалася,
Не сердишься на Яся
В живых тебя не стало,
Ушла под бугорочек.
Вернуться не удастся!
Тоскует твой дружочек!
Коль засыпал я прежде – одни мечты манили:
Проснусь я утром рано, да и пойду к Марыле.
И сны мне сладки были.
Ах, здесь, от всех далекий, засну я, одинокий.
Авось тебя увижу, когда сомкну я веки,
Быть может, и навеки.
Счастлив я был, трудился,
Соседи уважали,
Старик отец гордился.
Теперь отец – в печали.
Ни людям я, ни богу,
Зачем мне урожаи?
Да пусть в полях – ни стогу,
Да пусть бы волчьи стаи