Стихотворения и поэмы

Саянов Виссарион Михайлович

Много места в моей жизни заняла редакционная деятельность. С 1929 года я работал во многих журналах — «Звезде», «Литературной учебе», «Литературном современнике», «Ленинграде». С 1931 года, когда А. М. Горьким была основана «Библиотека поэта», я являюсь членом ее редакции.

С 1941 года я член правления Ленинградского отделения Союза писателей, а с 1954-го — член правления Союза писателей СССР.

Стихи мои переведены на многие иностранные языки. Переводился на иностранные языки и мой роман «Небо и земля».

В настоящее время я усиленно работаю над завершением романа «Страна родная».

Октябрь 1958 г.

В. М. Саянов умер в Ленинграде 22 января 1959 года.

СТИХОТВОРЕНИЯ

1. ВСТРЕЧА С ЗАСТАВОЙ

Ах, сердце, ты не хорохорься, — Смотри, ссутулился, продрог, Пиджак шершавый пообтерся В пыли проселочных дорог. И ночи августовской мгла Туманом на плечи легла. Но всё как было онамедни, Огни вечерние горят. Сперва перрон. Перрон последний, И за перроном — Ленинград. Дороги пыльные далече, Совсем

далече от меня, Но вот опять легли на плечи Снопы зеленого огня. Не нынче ли Веселый час твой? Качнется сумрак голубой, Эй, Нарвская застава, Здравствуй, Я снова свиделся с тобой. Гудки запели на прокатном, Как прежде, Перед четырьмя. Застава, Я пришел обратно В твои шершавые дома. Вот видишь, Нынче стал постарше, Лицо обветрело мое, Но пусть в груди Грохочет маршем Твое тяжелое литье. Пусть нетерпенье молодое Вставало вечно на пути И с каждой строчкой, Как забоем, Мне было тяжело пройти. Но плечи не боятся груза, Грозой не захлестнуть глаза, Не этот вечер синеблузый На жизнь поставит тормоза. Не нынче ли Веселый час твой? Качнется сумрак голубой, Эй, Нарвская застава, Здравствуй, Я снова свиделся с тобой. 1924

2. С ТОБОЙ

Над городом стыли метели, Горели костры на углу, Баяны рабочей артели Будили вечернюю мглу. Опять загудели моторы, — Не так ли и в те-то года Вздымалася слава, которой Уже не забыть никогда. Ты вспомнишь: туман спозаранку, Огни запричаленных барж, Заставы ведут Варшавянку — Трехкратного мужества марш. Ты вспомнишь знамена над Пресней, Бастующих станций огни… Опять захлебнулися песней Твои пролетевшие дни. Птенцы, что ходили с «Авроры», Когда подымался прибой, В спаленные бурей просторы,— Родимые братья с тобой. Где берег лег узкой полоской, Немало в дыму боевом Парней с бескозыркой матросской, С простым комсомольским значком. Встает молодая эпоха. Походная слава горда. Опять под тальянку, под грохот Идут ветровые года. 1925, 1937

3. ПЕРЕПРАВА

Только снег захрустит под подошвами И подымутся улицы в ряд, — Осуждая смятение прошлое, О былом земляки говорят: «Нам та жизнь была не по нраву, И недаром стоял вдалеке Наш дозор на глухой переправе И флотилия шла по реке». Выйду в даль, где туманные воды Тихо катятся в поле ночном, — Там звенят до утра хороводы За глухим, за медвежьим селом. Там желтеет песок, побережье, Голубые огни на столбах,— То заря нашей юности брезжит, И тальянки гремят на плотах. 1925, 1939

4. ОКТЯБРЬ

…И снова этот город дымный, Грохочущий в стихе моем, Каким он был, когда над Зимним Перекликался Октябрем. Мы выросли в крутые годы, Когда, стряхнувши груз невольный, Сталелитейные заводы Уже равнялися на Смольный. Тогда качалася земля, Покорна радио Кремля. И помним: проходили рядом В просторы трех материков Красногвардейские отряды И эшелоны моряков. Тогда сердца стучали звонче, Дробился грохот батарей, Но ветер был упорным кормчим В распутьях северных морей. Прожектора глядели зорко, За ними шли на поводу Полки, тонувшие в махорке, В густом пороховом чаду. Когда Германия взметнулась, Штыки взъерошились, как шерсть. О, если бы такую юность Еще однажды перенесть. Но на сталелитейном нынче Наш ветер ширится, звеня. Он каждой гайкою привинчен К заботе будничного дня. И так же в полдень полноводный, Охватывая города, Октябрь! врезается сегодня Твоя железная страда. 1925, 1931

5. НАТАЛЬЯ ГОРБАТОВА

1

Шлагбаумам древним Дорога верна, По шпалам не мерили версты, За синим раздольем казалась страна На буре замешенной просто. Над всеми дорогами плавала мгла, Она по тропинкам летела И вот на рассвете уже привела Девчонку из агитотдела. Ах, томик помятый, Ах, старый наган, Ах, годы прославленных странствий! Еще пробираются через туман Огни отдаленные станций. Но буря не медлит, Но жар не остыл, Отряды не ждут пересадки, — Грохочут перроны, И скачут мосты, И лязгают звонко площадки.

2

Любовь, как любому, Была мне дана По спорам, по дням, по гулянкам, Гудела до света Страна, как струна, С тобой по глухим полустанкам. Застыла во льдах Золотая река, Отряд сформирован ударный, И дрогнули плечи, И сжала рука Упрямый приказ командарма. У самого края Холодных степей Горят бесприютные звезды. В сто дальних станиц И лесных волостей Отправлены наши разъезды. А буря не медлит, Визжат буфера, Ревут тендера, беспокоясь. Гляди — на возгорье Три желтых костра, Гремит бронированный поезд.

3

За полустанком Метель бормочет, Ворон ко мне летит. Снова тропинка глухою ночью В темную даль бежит. Горькие губы теперь забудешь. Где-то вблизи поют: «Ты ль за разлуку Меня осудишь? Сердце ль мое пробьют?» Два года проходят под ропот ветров В степях, На заброшенных пожнях, И голос ломается, Стал он суров В боях и дозорах тревожных.

4

Никто показать мне дороги не мог. На поясе бился подсумок. От синих туманов, От горных дорог Входил я в кривой переулок. Прислушался: Чуть проскрипел журавель, Качаясь на ветре студеном, И девушки пели на пыльной траве, А песня была о Буденном. Тропинки бегут От высоких ворот, И молнией сумрак распорот, И каждая Влево немного берет, И скоро я вышел за город. Веселый лесник На пригорке крутом Живет у речной переправы, И медленно ходит по речке паром, Грустят придорожные травы. Он встретил меня, И мы вместе пошли По темному полю ночному. Трубили в крылатую даль журавли, И кони бежали к парому. О почесть погибшим, Ты вечно проста И памятна вечно в походе. Звезда На высокой рогатке шеста И холмики насыпи вроде. «Кто здесь похоронен?» — Его я спросил. Луна над лесами всходила, И надпись на холмике братских могил Внезапно она озарила. «Наталья Горбатова…» Пали в туман Дороги прославленных странствий, — Ах, томик помятый, Ах, старый наган, Огни отдаленные станций. Но жизнь принимаю, Люблю, как тогда, Крутые ее перебранки. Грохочут моторы, Летят поезда, Огни на походной стоянке. И пот, И работа, И рябь кирпича, И песни рабочей артели… Вдали, за рекою, Где филин кричал, Ночные просторы светлели. 1925, 1937

6. «Не говор московских просвирен…»

Не говор московских просвирен, Но сердцем старайся сберечь, Как звездное небо России, Обычную русскую речь. Ее не захватишь в уставы — Звенит, колобродит, поет С частушкой у вербы кудрявой, С тальянкой у Нарвских ворот. Бегут перелеском проселки… У волжских больших переправ Поют на заре комсомолки О девушках наших застав. И светлое очарованье Ты каждому сердцу даешь, И что для тебя расстоянье, — Ты в мире как в песне живешь. Ты рано меня приласкала, Но крепче слова приторочь Под режущим ветром Байкала, В сырую балтийскую ночь! 1925, 1948