Стихотворения (Полное собрание стихотворений)

Иванов Георгий Владимирович

Сентябрь, 1921

595

Вздохни, вздохни еще, чтоб душу взволновать, Печаль моя! Мы в сумерках блуждаем И, обреченные любить и умирать, Так редко о любви и смерти вспоминаем. Над нами утренний пустынный небосклон, Холодный луч дробится по льду… Печаль моя, ты слышишь слабый стон: Тристан зовет свою Изольду. Устанет арфа петь, устанет ветер звать, И холод овладеет кровью… Вздохни, вздохни еще, чтоб душу взволновать Воспоминаньем и любовью. Я умираю, друг! Моя душа черна, И черный парус виден в море. Я умираю, друг! Мне

гибель суждена В разувереньи и позоре. Нам гибель суждена, и погибаем мы За губы лживые, за солнце взора, За этот свет, и лед, и розы, что из тьмы Струит холодная Аврора…

<1921?>

596

Охотник веселый прицелился, И падает птица к ногам, И дым исчезающий стелется По выцветшим низким лугам. Заря розовеет болотная, И в синем дыму, не спеша, Уносится в небо бесплотная, Бездомная птичья душа. А что в человеческой участи Прекраснее участи птиц, Помимо холодной певучести Немногих заветных страниц?

<1921?>

СТИХОТВОРЕНИЯ 1922–1933 ГОДОВ

597

Мы из каменных глыб создаем города, Любим ясные мысли и точные числа, И душе неприятно и странно, когда Тянет ветер унылую песню без смысла. Или море шумит. Ни надежда, ни страсть, Все, что дорого нам, в них не сыщет ответа. Если ты человек — отрицай эту власть, Подчини этот хор вдохновенью поэта. И пора бы понять, что поэт не Орфей, На пустом побережьи вздыхавший о тени, А во фраке, с хлыстом, укротитель зверей На залитой искусственным светом арене.

1922

598

Пожалейте меня, сир! Я давно позабыл мир, Я скитаюсь двенадцать лет, У меня ничего нет! "Для того чтоб таких жалеть У меня хороша плеть. У меня молоток-гвоздь Прямо в кость, дорогой гость".

1922

599

Мы живем на круглой или плоской Маленькой планете. Пьем. Едим. И, затягиваясь папироской, Иногда на небо поглядим. Поглядим, и вдруг похолодеет Сердце неизвестно отчего. Из пространства синего повеет Холодом и счастием в него. Хочешь что-то вспомнить — нету мочи, Тянешься — не достает рука… Лишь ныряют в синих волнах ночи, Как большие чайки, облака.

1922

600. РОЗА

Я в мире этом Цвету и вяну, Вечерним светом Я скоро стану. Дохну приветом Полям и водам, Прохладным летом, Пчелиным медом. И ты, прохожий, Звался поэтом, А будешь тоже Вечерним светом. Над тихим садом Под ветром юга Мы будем рядом, Забыв друг друга.

1922

601

Ужели все мечтать? Ужели все надеяться? И только для того, Чтобы закрыть глаза и по ветру развеяться, Не помня ничего. И некому сказать, как это называется… Еще шумит гроза, Еще сияет день, но сами закрываются Усталые глаза.

<1923>

602

Прорезываются

почки (Как сыро в беседке), Развертываются листочки На оттаявшей ветке. Во все закоулки сада Тепло проникает, И прошлогодняя падаль Догнивать начинает. Сладко нам в лучах серебристых, Да и некуда деться… Ничего, что сгнием так быстро, Только б согреться.

1923

603. РАЗГОВОР

Грустно? Отчего Вам грустно, Сердце бедное мое? Оттого ли, что сегодня Солнца нет и дождик льет? Страшно? Отчего Вам страшно, Бедная моя душа? Оттого ли, что приходит Осень, листьями шурша?. — Нет, погода как погода, Но, наверно, веселей Биться в смокинге банкира, Чем скучать в груди твоей. — Нет, но завтра, как сегодня, И сегодня, как вчера, Лучше б я была душою Танцовщицы в Opera! — Так нетрудно, так несложно Нашу вылечить тоску — Так нетрудно в черный кофе Всыпать дозу мышьяку. — Я Вам очень благодарен За практический совет. Я не меньше Вас скучаю Целых двадцать восемь лет.

1925

604

Это качается сосна И убаюкивает слух. Это последняя весна Рассеивает первый пух. Я жил и стало грустно мне Вдруг, неизвестно отчего. Мне стало страшно в тишине Биенье сердца моего.

1923

605

Закрыта жарко печка, Какой пустынный дом! Под абажуром свечка, Окошко подо льдом. Я выдумал все это И сам боюсь теперь. Их нету. Нету. Нету. Не верь. Не верь. Не верь. Под старою сосною, Где слабый звездный свет, Не знаю: двое, трое Или их вовсе нет. В оцепененьи ночи Тик-так. Тик-так. Тик-так. И вытекшие очи Глядят в окрестный мрак. На иней, иней, иней — Или их вовсе нет — На синий, синий, синий Младенческий рассвет.

<Март> 1923

606

Мне грустно такими ночами, Когда ни светло, ни темно, И звезды косыми лучами Внимательно смотрят в окно. Глядят миллионные хоры На мир, на меня, на кровать. Напрасно задергивать шторы, Не стоит глаза закрывать. Глядят они в самое сердце, Где усталость, и страх, и тоска. И бьется несчастное сердце, Как муха в сетях паука. Когда же я стану поэтом Настолько, чтоб все презирать, Настолько, чтоб в холоде этом Бесчувственным светом играть?

Март 1923

607

Как осужденные, потерянные души Припоминают мир среди холодной тьмы, Блаженней с каждым днем и с каждым часом глуше Наш чудный Петербург припоминаем мы. Быть может, города другие и прекрасны… Но что они для нас! Нам не забыть, увы, Как были счастливы, как были мы несчастны В туманном городе на берегу Невы.

Май 1924