Стихотворения. Поэмы. Пьесы
Шрифт:
Маяковский предреволюционных лет не был, конечно, пролетарским революционером большевистского склада. В его поэзии различимы и мессианская жертвенность, и анархическое, нигилистическое, огульное отрицание культуры прошлого, и утопичность идеала (финал поэмы «Воина и мир»), и ультрагиперболизм, и подчеркнутый натурализм образов и языка.
Сложные вопросы, поставленные действительностью, чреватой надвигающейся революционной бурей, не находят ясных ответов в душе поэта, оторванного от революционного авангарда народных масс. Это и определяет нарастание трагического начала в поэмах «Флейта-позвоночник» и «Человек». Но и в них, однако, все усиливаясь, продолжает звучать тот же мотив
Я бы всех в любви моей выкупал, да в дома обнесен океан ее!
Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить — и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой — и солнца!
Если в предреволюционных стихах Маяковского все больше и больше усиливались трагические ноты, то после октябрьской победы рабочего класса начинает звучать боевое, призывное, мажорное начало, с особой силой выраженное в знаменитом стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». Заключительные строки этого стихотворения ложатся эпиграфом ко всему послеоктябрьскому творчеству поэта.
Новая боевая тональность звучит в кованых ритмах «Нашего марша» и «Левого марша». Солнечный свет гуманизма пронизывает лирическое стихотворение «Хорошее отношение к лошадям». Неистребимой верой в победоносное шествие революции насыщены и «ростинские» агитки Маяковского, и созданная им первая политическая советская пьеса «Мистерия-буфф».
Сказав революции:
Тебе обывательское — о, будь ты проклята трижды! — и мое, поэтово — о, четырежды славься, благословенная! — Маяковский отдает Октябрю, рабочему классу, народу «всю свою звонкую силу поэта». О себе и своих соратниках он пишет в стихотворении «С товарищеским приветом, Маяковский»:
Пусть хотя б по капле, по две ваши души в мир вольются и растят рабочий подвиг, именуемый «Революция».
Под влиянием огромных событий революционных лет изменилась не только тональность стихов Маяковского. Появилась острая потребность говорить со вчера еще «безъязыкой улицей» новым, но обязательно понятным ей языком. Не теряя замечательных поэтических достижений предреволюционных лет, Маяковский настойчиво ищет новые формы, новые жанры, новые тематические пласты в революционной действительности. Для него работа над агитплакатами РОСТА становится не только его формой участия в революционном подвиге народа, но и лабораторией, в которой он, по собственному выражению, освобождал стих «от поэтической шелухи на темах, не допускающих многословия». И хотя впоследствии Маяковский справедливо предостерегал пролетарских поэтов от того, чтобы не возводили в поэтический сан «плоскость раешников и ерунду частушек», сам он, в поисках доходчивости до тогдашнего массового читателя, не гнушался и этими формами, неизменно поднимая их до уровня большой поэзии.
Послеоктябрьское поэтическое наследие Маяковского — это яркий, отмеченный печатью его новаторской гениальности лирический дневник подвигов и дел революционного народа, победившего в Октябре, разметавшего своим героизмом всех вооруженных врагов революции, победившего разруху и голод и первой пятилеткой сделавшего решительный шаг в социализм.
Как неутомимый «чернорабочий революции», Маяковский широко раздвигает рамки своих поэтических возможностей. Любая тема, на которой остановрггся его взгляд, превращается в лирическую тему поэта. Во всех формах и жанрах: в беспощадной, бичующей сатире, в лирико-эпическом строе своих поэм, в своей все пронизывающей лирике — Маяковский остается самим собой, от года к году освобождаясь от чрезмерностей своего
Осмысливая свой путь в революции, Маяковский в стихотворении «Домой!» написал:
Пролетарии приходят к коммунизму низом — пизом шахт, серпов и вил, — я ж с небес поэзии бросаюсь в коммунизм, потому что нет мне без него любви.
Зародившаяся еще в самых первых произведениях Маяковского любовь к человеку, скованная в дореволюционные годы отчаянием перед уродствами жизни, прорвала шлюзы и забушевала весенним половодьем в послеоктябрьских стихах поэта.
Именно любовь Маяковского к человеку, к человеку труда прежде всего, диктовала ему бескомнромисснейшие строки его сатирических стихов.
Во имя отечества, «которое будет», Маяковский казнит смертельными ударами своего карающего стиха Присыпкиных, Победоносиковых, всяческих не изгнанных из нашей жизни п до сего времени Оптимистенко, Мезальянсовых, Бельведонских и им подобных, так же как в годы гражданской войны он казнил предателей из соглашательского лагеря, обывателей, стремящихся отсидеться от революционной бури, и прочий человеческий сор.
Сатира в творчестве Маяковского, так же как и его лирика, опирается на опыт, заложенный еще в молодых стихах поэта. Великолепные «Гимны», опубликованные до революции в «Новом Сатириконе», находят свое, обогащение е временем продолжение в послереволюционных произведениях ноэта. Поэт уверен в том, что …газетчик — старья прокурор, строкой и жизнью стройки защитник.
Борясь с мещанами, обывателями, бюрократами, Маяковский беспощаден и к тем, кто на фронте культурной революции под разными псев-дореволюциопными предлогами защищает старье. Он борется не только против косных, обреченных на уничтожение форм жизпи и их носителей, но и против косных форм искусства и литературы, против косных чувств, замедляющих движение людей вперед.
Маяковский-сатирик — непримиримый враг всего отжившего и косного, расчищающий путь человека в коммунистическое завтра. Стремление всемерно убыстрить движение вперед диктовал Маяковскому его гуманизм, его жажда увидеть человека освобожденным от всего, «что в нас ушедшим рабьим вбито».
Эта любовь Маяковского к человеку, не просто человеку, а человеку труда, к рабочему классу, гегемону революции, была источником неизменного исторического оптимизма поэта, делала его горячим патриотом своего социалистического отечества. Недаром он написал гордые строки:
Я в восторге от Нью-Йорка города.
Но кепчонку не сдерну с виска.
У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока.
Недаром свое элегическое стихотворение «Прощанье» он заканчивает признанием:
Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли — Москва.
Свое первородство поэта пролетарской революции в мире, где еще большая часть человечества живет разделенная на меньшинство эксплуататоров и большинство эксплуатируемых — Маяковский последовательно утверждает и в заграничных стихах, и во всех стихах, прямо или косвенно посвященных политической злобе дня.
В Польше или во Франции, в Мексике или в Соединенных Штатах, он всюду видит и чувствует трещину, разделившую мир на две неравные части. Он борется, иногда впадая в примитивный нигилизм, с буржуазной культурой и попытками навязать ее новому, советскому обществу. Глядя открытыми глазами на огромные технические достижения американцев, он ни на минуту не забывает, не упускает из своего поля зрения того, что в эгой стране «белую работу делает белый, черную работу — черный».