Стихотворения. Война богов
Шрифт:
И Эвров рой, что был ниспослан долу,
Им запахи несет из алтарей;
На золоте амброзию вкушают
И нектаром сладчайшим запивают,
И он несет богам бессмертье дней.
Является богам в момент разгульный
Орел, и он Юпитеру твердит:
«На небесах, где власть твоя стоит,
Где я парил, как будто караульный,
Мой зоркий глаз увидел в облаках:
Невзрачная на вид толпа чужая,
Смиренная, при длинных волосах,
Идет,
Лежат крестом на высохшей груди
Их руки; рать желает непременно
Ватагою через святые стены.
Что край хранят, украдкой перейти».
Юпитер рек: «Меркурий пусть поможет
Точней узнать про замыслы чужих».
Минервы речь: «Но станет нам, быть может,
Соседями отряд богов младых!»
«Так думаешь ты, дочь?» – «Страшусь я их!
Смеются зло над нами люди мира,
И наш порок – им тема для сатиры.
Стареем мы, скажу я прямиком,
И наш кредит – всё ниже с каждым днем!
Исуса я боюсь!» – «Он бог? Чертенок,
Сын голубя, он в хлеве был с пеленок
И на кресте погиб! Он – бог?» – «Как знать!»
«Забавный бог». – «И он смешон безмерно;
Он ближе к той породе легковерной,
Где он сумел всё, но не разум, взять!
Да, бог такой полезен для тирана,
Клепает цепь он у рабов всегда,
Он – Константина выученик рьяный
В политике. И миру с ним – беда!»
На четырех крылах летят проворно.
Меркурий вспять вернулся; самый вид
Богам твердит о новости позорной.
«То – боги!» – «Как? Не может быть! О стыд!»
«Они в чести, так утверждать я буду
Побольше нас давно у римлян всех.
Разительный, внезапный их успех
В кругу людей считаю я за чудо.
Я прочитал патент их не один:
По форме все, и подпись – Константин.
Оказывать ты должен уваженье
Теперь Христу со свитою его;
Бездельнику полцарства своего
Ты передать обязан во владенье!»
При тех словах вестей – со всех сторон
Крик бешеный раздался озлобленья:
«Падем на них!» – «На бой!» – «Идем в сраженье!»
«Они бегут». Но, тих и раздражен,
Покинув трон, властитель их серьезный
Два раза бровь свою насупил грозно,
И вмиг Олимп обширный тихим стал.
И болтуны бледнели без движений,
Потупив взор, храбрец затрепетал,
У всех дрожат, само собой, колени;
Довольный царь богов сказал: «Клянусь,
Что ничего не отобрал Исус!
Как встарь, моя крепка и ныне сила
И царствую назло я воле злой,
И бровь моя всю силу сохранила.
Умерьте гнев вы неразумный свой!
Минерва!
Речь начинай бесстрашней и прямее!»
«Себе божков фальшивых создает
Народ людской, по прихоти, в мгновенье,
Свергая их. И здесь, где неба свод,
Пускай Христа наступит воцаренье!
Не надо битв! Усилье наше зря
Трон укрепит у нового царя.
Нет! Правильней – выказывать презренье!»
Юпитером совет был подтвержден.
Он приказал, чтоб не мешали ныне
Располагать Христу его святыни
И чтоб в раю располагался он.
«Пришельцев нам узнать бы надо ближе, -
Им Феб сказал. – Коль верно понял я,
Соперники сегодня нам – семья
Счастливая, и только нам – ровня,
Но завтра в них – преемников увижу!
Изучим мы характер, навык, блажь
И слабость их! У нас здесь стол накрытый;
Через посла, Юпитер, предложи ты
Отведать им обед, вино из чаш.
Смеетесь вы, но смех прекрасен ваш!
О, выскочки так падки к приглашеньям;
И если к нам, увы, им доступ есть,
К нам, кто считал Олимп своим владеньем,
Они придут, чтоб оказать нам честь!»
Его словам, без ненависти жгучей,
Стал хлопать весь кипевший злобой зал,
Юпитер сам суровый хохотал,
Хоть проклинал Христа и этот случай.
Как прочие, был любопытен он.
Меркурием приказ в глазах прочтен;
Летит стрелой; все «браво» разразились,
А через час и гости заявились.
Их было три, иль трое их в одном?
Понятен вам вопрос мой несомненно!
Представьте же: отец достопочтенный,
Со всеми схож, и с ясным он челом.
Ни то, ни се; по возрасту – не зрел он
И на спине у облачка сидел он.
Он с бородой седой. У головы
Склоненной – круг, ее каймя, сияет;
Тафта, что в цвет небесной синевы, -
Его наряд. Она от плеч спадает,
Образовав немало складок в ряд
И падая, трепещет вплоть до пят.
И на плечо с плеча, по божьей воле,
Летит знакомый голубь в ореоле.
Он, чье перо белеет и блестит,
Оратора имеет чванный вид.
А у колен сидит ягненок, блея;
Он вымыт, свеж, приятен он на вид
И розовый имеет бант на шее;
Сиянья луч ягненка золотит.
Вот таково трехликое явленье;
Мария вслед, вся покраснев, плелась
И на богов, следивших приближенье,
Не подняла своих смущенных глаз;
Толпа святых и ангелов немало
Шли позади и встали у портала.
Короткою любезностью речей