Стихотворения

Татьяничева Людмила Константиновна

СКАЗКА

Зимней полночью морозной Отогрей слегка окно — И увидишь ты, как сосны Украшают полотно. Иглы тонко вышивают Синим крестиком узор. Под пушистым малахаем Спрятал кудри черный бор, А над сонными лесами, В стороне, Где наш завод, Пламя лисьими хвостами Подметает небосвод… 1947

СИНЕГОРЬЕ

Есть у нас на молодом Урале Синегорье. Может быть, бывали? Звонкий бор и летом и зимой Изукрашен хвойной бахромой, Синельга

синеет между гор — Чей угодно очарует взор. Только я признаюсь, Что не это Синегорья главная примета… Если ты придёшь сюда впервые, Поспеши на вышки буровые. Отыщи нетронутые руды И земные звёзды — Изумруды. Или в цехе, Принимая смену, В красный глаз заглядывай мартену. На лесах, в цехах или в забое Мастерством поделится с тобою Здешний житель и умелец местный. Человек на весь Урал известный: Металлург, геолог и охотник — Синих гор хозяин и работник. 1948

УРАЛЬСКИЙ ВИНОГРАД

Барский дом, окованный железом, Кружево чугунное оград. Повелел хозяин камнерезу Вырезать из камня виноград: Чтоб он был совсем как настоящий, Словно солнцем налитая гроздь. Только камнерезу, на несчастье, Видеть виноград не довелось. Что он видел? Белые метели, Островерхий синий Таганай, Сосны и нахмуренные ели — Милый сердцу, Но суровый край. Не плоды цветущей Украины И не крымских фруктов аромат, — Знал он только горькую рябину, Красную, как ветреный закат. И сказал себе уральский мастер: — Много бед — ответ всегда один… – Взял он не прозрачные тумпасы, Не морской воды аквамарин, А кроваво-красные рубины И густой, задумчивый гранат, — Вырезал он гроздь родной рябины: — Вот вам, барин, местный виноград. Были розги мастеру наградой. Но с тех пор в народе повелось Называть уральским виноградом Красную рябиновую гроздь. 1948

ГРАНЬ РЕЗЦА

Свои свершая рейсы круговые, Перекликались краны в вышине… Хоть в этом цехе я была впервые, Всё было близким и знакомым мне: И строй станков, И говор их негромкий, И синей стружки плотная спираль, И вышитая кофточка девчонки, Берущей в руки тёплую деталь. Девчонка, Укрепив резец умело, Переходила от станка к станку. Работала, Как песню в праздник пела, В движеньях подражая ветерку. На миг остановилась, Улыбнулась, Отбросила каштановую прядь И словно время повернула вспять — Передо мной моя возникла юность. Она хозяйкой в гулкий цех входила, Работе отдавалась до конца… И я в своей ладони ощутила Не карандаш — Стальную грань резца. 1948

МАГНИТ-ГОРА

А заря-то, какая заря, Словно в небе зажжён костёр! Кто сказал, что Магнит-гора Много ниже Памирских гор? Не по уровню зыби морской Я отсчёт высоты веду, — По высокой мысли людской, По движенью вперёд, По труду. 1949

ЧЕКАНЩИК

Передаёт литейщик чугуну Пластичность форм, Стремительность движенья, Но лишь чеканщик может дать ему Необщих черт живое выраженье. Чтоб в чугуне однажды ощутил Ты теплоту пульсирующей крови, Искусный мастер, не жалея сил, С литья снимает лишние покровы. Чеканом оживляет он черты, Отлитые литейщиком в металле, Чтоб

красоту живой его мечты Мы в каслинской скульптуре увидали. 1949

УРАЛ

Когда говорят о России, Я вижу свой синий Урал. Как девочки, Сосны босые Сбегают с подоблачных скал. В лугах, На ковровых просторах, Среди плодоносных полей Лежат голубые озёра Осколками древних морей. Богаче, чем краски рассвета, Светлее, чем звёздный узор, Земные огни самоцветов В торжественном сумраке гор. Я сердцем всё это вбирала, Свой край полюбив навсегда. Но главная сила Урала — В чудесном искусстве труда. Люблю я огонь созиданья В суровой его красоте, Мартенов и домен дыханье И ветер больших скоростей. Мне дороги лица простые И руки, что плавят металл. …Когда говорят о России, Я вижу свой синий Урал. 1949

МУЗЫКА

Когда впервые В цех ты к нам войдёшь, Тебя он встретит Гулом однотонным, Как будто бы Тяжёлый хлещет дождь По крышам И по стенам стооконным. Но вслушайся, И ухо различит, Как в музыке, Тончайшие оттенки: И звук сверла, И гром чугунных плит, И дробный смех Короткой пересменки. И вот уже Гудок издалека Влетает в цех Озвученной ракетой, И сменщицы умелая рука Берёт рычаг, Моей рукой согретый. 1949

* * *

Да, ты такой, каким тебя люблю: Порывистый, настойчивый, не лгущий, Подобно скороходу-кораблю, Навстречу шторму и ветрам идущий. Как нелегко и как легко с тобой! В тебе всечасно вижу перемены, Но то — не мыслей пёстрый разнобой, Не чувств игра, Не вспыльчивость измены, А щедрая способность воплощать В себе черты стремительного века, В себе самом и в людях не прощать Того, что недостойно человека! 1950

* * *

Уже не дни, а годы между нами. Как бесприютны ночи в сентябре! Скупыми непролитыми слезами Напоминает память о тебе. В твои глаза взглянуть могла б я смело: Любовь моя по-прежнему жива. Прости меня, что так и не сумела Сказать тебе все лучшие слова. Казалось мне, что никогда не поздно Весенним днём, от света голубым, Или трескучей полночью морозной Признаться, как ты преданно любим. Моя любовь, Я это твёрдо знала, Не на год — на бессрочные года… А в толчее военного вокзала Нас стерегла разлука навсегда. И вот теперь не будет больше писем, Напрасно ждать звонков и телеграмм Но ты живёшь, От смерти не зависим. Я сердцу позабыть тебя не дам! 1949—1951

ГОРЯЧЕЕ ДЫХАНИЕ

Как в мех, закутанный в куржак, Прошитый жёсткими ветрами, Стоял бревенчатый барак, Не без труда обжитый нами. С реки носил ты в вёдрах лёд. Его, как сахар, мы кололи. И в сером хлебе привкус соли Мы полюбили в этот год. Когда в печурке гас огонь, Лишь уголёк в золе маячил, Ты согревал мою ладонь Дыханьем бережным, горячим. … Мелькают годы, города, Но сквозь любые расстоянья Я сердцем чувствую всегда Тех дней горячее дыханье. 1951