Стихотворения

Татьяничева Людмила Константиновна

Зато — всюду молодость. Можно было целыми днями ходить по городу и не встретить ни одного старика. А пожилые люди казались по-спортивному молодыми и задористыми.

Горком комсомола направил меня в редакцию городской газеты «Магнитогорский рабочий». Работала репортёром в отделе хроники, литературным работником в отделе писем, заведовала отделом культуры и быта. И, разумеется, продолжала настойчиво пробовать свои силы в поэзии.

Литературная жизнь Магнитогорска тех лет била ключом. Мы выпускали литературные страницы в городских и многотиражных газетах. Был у нас даже свой ежемесячный журнал «За Магнитострой литературы». Формировалась сильная литературная организация. В неё входили: Борис Ручьёв, Василий Макаров, Александр Авдеенко, Михаил Люгарин, Марк Гроссман, Вячеслав Дробышевский, Николай Смелянский, Анатолий Панфилов и другие.

Магнитка притягивала к себе крупных писателей и журналистов не только из столицы, но и из-за рубежа.

В молодости сил хватает на многое. Оперативная работа в редакции. Общественные поручения. Депутатские обязанности в горсовете. Воспитание сына.

Всё это не мешало учиться заочно в Литературном институте имени Горького, писать стихи, много читать, широко общаться с интересными людьми…

А потом грянула Великая Отечественная. Последние государственные экзамены в литинституте наш выпуск сдавал уже во время войны, когда над Москвой выли сирены воздушной тревоги, а многие наши товарищи, наскоро попрощавшись, уходили на фронт и в ряды ополчения. Как я завидовала им! Но дома, в Магнитогорске, ждал пятилетний сын. О фронте нечего было и думать.

В июле 1941 года стала членом КПСС. Получая из рук секретаря райкома партийный билет, чувствовала себя воином, принимающим присягу.

Работать приходилось очень много. В дни ночных дежурств сотрудники редакции почти по суткам не уходили домой.

Война — это школа, где не бывает второгодников. Человек либо выдерживает испытание, либо не выдерживает…

Магнитогорцы по праву считали себя непосредственными участниками великой битвы. Каждый третий снаряд, выпущенный по врагу, изготовлялся из магнитогорской стали…

Стихи, которые я писала во время войны, были утверждением главной мысли: линия фронта проходит через каждое сердце…

В 1944 году в Челябинске вышел мой первый сборник «Верность». А спустя несколько месяцев решением Челябинского обкома партии была назначена директором областного книжного издательства.

Более десяти лет работала ответственным секретарем отделения Союза писателей. Открытое в 1948 году, оно быстро набирало силы, заявив о себе интересными дарованиями и талантливыми книгами.

Два года была собкором «Литературной газеты» по Уралу. И лишь в 1959 году профессионизировалась как писатель. С этого времени, собственно, и началась самая активная пора в моей творческой работе.

Жизнь справедлива и щедра: унося молодость, она дарует человеку зрелость чувств и мыслей.

* * *

Много это или нет, Рассудите сами… Восемнадцать звонких лет. Солнце над лесами. Чёрный дождь прямых волос Мамино наследство. Да лохматый добрый пёс, Гревший моё детство… А улыбок — полон рот. Песен — до отказа. У незапертых ворот Тень седого вяза. Возле вяза ходит тот, Для кого я — чудо. Жаль, что он меня зовёт Прозаично «Люда». И всегда глядит мне вслед Дымными глазами… Много это или нет, Рассудите сами! 1933

СОБИРАЕМ УТИЛЬ

Мы собираем утильсырьё Или, точнее сказать, старьё: Граммофон, Оглохший, как дед, От ржавчины рыжий велосипед, Старый журнал, где на первой странице Её величество императрица… Есть новая, с правой ноги, галоша. Её подарил нам дядя Егорша. Галоша ему совсем ни к чему: Ногу снаряд оторвал ему… Люди охотно выносят нам Старьё, что годами лежит по углам. Старьё, что в дому ни на что не годится, Пойдет в переплавку и возродится, Став молотом новым, Новой машиной, Автомобильной упругою шиной. Будут учебники, будет бумага И матерьял для красного флага! Мы собираем с утра утиль. «Тиль Уленшпигель» отложен в сторону. Из серых мешков выбиваем пыль. Деля и усталость и радость поровну. 1933 КТО БЫ ПОВЕРИЛ Ты подарил мне подкову месяца, Плывущего над тишиной полей. Кто бы поверил, Что месяц уместится — Весь целиком! — В комнатушке моей! Ты мне сказал очень тихое слово. И закудрявились клёны зимой. Кто бы сказал, Что для счастья земного Покажется тесным мне шар земной! 1934

* * *

Всё

стало прошлым: Облака, И трепет губ, и птичий лепет. Моя спокойная рука Твоё лицо из глины лепит. Мужские гордые черты И рот, Не знающий признаний… Да, это ты, Да, снова ты Глядишь сквозь дальность расстояний! Твой взгляд, о, как меня он жёг, Твой взгляд, насмешливый и длинный… Огнём я закалила глину, Чтоб не рассыпался божок. 1940

МАСТЕР

Металл наш издавна силён, Врага разит он насмерть. …Сияньем плавки озарён, Стоит у домны мастер. Седоволос, угрюм, кряжист, Отметки лет на коже. Он на Урале прожил жизнь, Отцы и деды — тоже. Он сотни раз в леса ходил На зверя и на птицу. Из горных речек воду пил И всё не мог напиться… Все руды знает наизусть. Повадки их, характер. Свердловск, Челябинск, Златоуст - Везде известен мастер. Сыны — Богатырям под стать, С отцом трудились вместе. …Пришла война. Собрала мать На фронт их честь по чести. А мастер, скуп и неречист, Сказал своим ребятам: — Я на Урале прожил жизнь, Как прадед мой когда-то. Даю отцовский вам наказ — Пришельца бейте насмерть! — …И до чего же он горазд Работать, старый мастер! И дни и ночи напролёт Старик в труде, в движенье. Ему покоя не даёт Далёкий гул сражений. Сквозь клёкот вражеских атак, Сквозь тонкий посвист смерти Он видит — Ненавистный враг В сыновье сердце метит. … Вот он стоит, старик ведун,. И смотрит сквозь оконце: Уральской выплавки чугун Лавиной мести льётся. 1941

ПИСЬМО

Оно прошло далёкий путь, Как небо над рекою. Пришло, чтоб в сердце заглянуть Взволнованной строкою. Как не прожгли слова листок, Горячие до жженья! Я слышу, как растёт меж строк Стальной прибой сраженья. Я вижу — ты стремишься в бой, Неудержим, как ветер. Поют снаряды над тобой О смерти и бессмертье. О русской доблести, О тех, Кто шёл за Русь на битвы. А вьюга стелет белый снег Под головы убитых. Да, путь войны суров, жесток, Но сквозь огонь сражений Мы видим вёсен солнцепёк И твоего письма листок, Как первый лист весенний! 1942

РОССИИ

Страданьем омой мою душу, Печалью меня успокой. Так море на жаркую сушу Бросает свой тихий прибой. Твоя я от века поныне. Верна твоей грозной судьбе. И воля моя, и гордыня, И сила, и слабость — в тебе. Ты мной беспредельно любима. Прими мой дочерний поклон За кипенно-белые зимы. За синий, как лён, небосклон. За русскую речь, За молитвы Суровых прабабок моих. И даже за то, что средь битвы Мой сын не остался в живых… 1942