Стихотворная окрошка
Шрифт:
«Кто такие клерикалы?..»
Кто такие клерикалы?
Не убийцы, не кидалы.
С виду мирные ребята,
отчего ж так жутковато,
когда воют, лают, свищут,
всюду ведьм с рогами ищут.
Инквизиция святая
это мама их родная.
Кто такие клерикалы?
Не попы, не кардиналы.
В синагогах, минаретах
их, конечно, тоже нету.
Как сказал мне далай-лама:
«Вера – это наша драма
на подмостках жизни,
Очень личная, поверьте»
Кто такие клерикалы?
Это те же комиссары.
И пусть помыслы их чисты —
не достать им сатанистов.
Только те и не боятся —
все плодятся и плодятся…
А на жертвенном помосте,
лишь обугленные кости,
еретИков, страстотерпцев…
Там мое осталось сердце,
проутюженное танком
и в узилищах Лубянки,
где от пыток – запах серы…
Вы, борцы за святость веры,
нас понять должны хоть в малом:
не враги мы, клерикалы.
«Я шёл по аллеям…»
Я шёл по аллеям
своих сновидений
Распродан, расклеен…
То взлёт, то паденье.
Я шёл по проспектам
слепых революций.
Был избран мной вектор —
на зов эволюций.
Я шёл по тропе
имманентного взрыва
один и в толпе,
над тобой и обрывом.
Я шёл по скрижалям
усопших религий,
где плоть возрождалась,
срывая вериги.
Я шёл прямо к Богу
под реплики хама.
Я выбрал дорогу,
ведущую к Храму.
Моё отношение к религии
Вопросы, вечные вопросы…
Взор устремляют люди в космос.
Средь всевозможных ортодоксов
я не являюсь ортодоксом.
Заветную не перейду межу.
В вопросах веры панибратство,
амикошонство и всеядство
я на дистанции держу.
И только – скажем: иногда —
когда слегка рассвет забрезжит,
далекая сверкнет звезда
мне слабым лучиком надежды…
… и по щеке ползет слеза.
Тексты для песен
«Вновь дорога. Поселки…»
Вновь дорога. Поселки
замелькают, станицы…
Забываются стройки
и большие столицы.
А дорога беспечно
под колеса ложится…
Забываются встречи,
забываются лица.
Забываются нами
и улыбки и слезы,
только машут ветвями
на прощанье березы.
В белом поле ромашки
головою поникли.
В небо взмоет вдруг пташка:
– Где ты будешь, откликнись.
Я кричу, что есть мочи!
Я кричу во весь голос.
Только вздрогнули рощи,
леса юная поросль.
Я свой крик повторяю —
не боюсь повториться —
а слова пропадают,
пропадают как лица.
«"В дорогу!" – сомкнулись стаканы…»
«В дорогу!» – сомкнулись стаканы,
а рядом – друзья и враги,
а где-то дожди и туманы,
и грозная замять пурги.
Дорога…
Как много советов,
ухабов,
несметных сетей,
и чад привокзальных буфетов,
и гарь привокзальных путей.
Дорогой я весь переполнен,
под крышу родную придя.
В ней всполохи огненных молний,
в ней чистые капли дождя.
«Мы трясемся в вагоне…»
Мы трясемся в вагоне,
ветер воет устало.
Мы проехали много,
да осталось немало.
Жизнь – отчаянья пляска
на железных колесах,
бесконечная тряска…
Рыжий мох на откосах,
серый дым в поднебесье,
суматоха вокзалов.
Мы о них вспомним в песне,
что в дороге слагалась.
Светлый отблеск крыла
в белом облаке снежном —
самолета стрела
в океане безбрежном.
И гостиниц уют,
лоск на лицах от пота,
и болтанка в каютах
пароходов Морфлота.
Все останется в нас,
мы срослись все с дорогой,
но не сводит с нас глаз
месяц подлый, двурогий.
Наши женщины дома
помнят, ждут и тоскуют,
так что, месяц бездомный,
ты не зли нас впустую.
Мы судьбу выбирали
не с проложенной стежкой,
чтобы в самом начале
топать бодрою ножкой.
Наши ноги в болоте
увязали порою,
не в тепле и почете
мы боролись с судьбою.
Нам не надо наград,
нам наградой удача,
мы такие, как есть,
есть и лучше и ярче.
Мы такие, как есть,
любим прозу и песни…
Рыжий мох на откосах,
серый дым в поднебесье.
«Юная, нежная…»
Юная, нежная,
резко, небрежно
ты отвечаешь смеясь.
Взгляд твой кусается,
переливается
локонов тонкая вязь.
<