Стихотворная окрошка
Шрифт:
Ты поднимаешься,
чуть усмехаешься.
Я под прицельным огнем,
но озадаченный,
гневом охваченный,
твердо стою на своем.
Небо качается,
спор продолжается
и он тебе по плечу.
Богом мне данная,
сильная самая,
я предлагаю ничью.
Я предлагающий
и понимающий,
что проиграл этот спор.
Жду в нетерпении,
кротком смирении
твой для меня приговор.
«Есть
Есть блондинки и брюнетки,
губки – розовый коралл.
Но каштановых кокеток
я им всем предпочитал.
А ещё любил я рыжих
иль шатеночек с рыжцой
в Петербурге и Париже,
в Подмосковье, под Ельцом…
Под хорошую закуску
к водке или коньяку,
с иностранкой или русской
сидя, лёжа на боку,
на спине иль даже стоя…
Как же сладко их любить…
Но пора уже герою
урезонить свою прыть.
Да не в силах рыжих бестий
пропустить я мимо глаз.
Умираю с ними вместе
в каждом месте каждый раз.
В стиле шансона – 1
Нары, мои нары,
я ещё не старый…
Сквозь решётку вижу я луну…
Вертухай подходит
и меня разводит.
Ну, а я и глазом не моргну.
Светочка-сестричка,
где ж твои косички?
Ах, Челябинск – гарный городок!
Был бы я эколог,
а не гинеколог,
я б закрыл промзоны на годок.
Я тебя Рыжкова
даже не к Мошкову —
переправлю в Цюрих к братану.
От швейцарских гор мы
вмиг пришли бы в норму.
Братану моляву черкану.
Но братан швейцарский —
козырь вертухайский —
на меня ментам гнал порожняк.
Сдал меня вандалам
Игорёк Ландау.
Не спешите петь мне отходняк,
но прощайте, братцы,
вновь мне светит карцер.
Вертухаям громко:
– ИСПОЛАТЬ!
На себе ж рубашку
рву, как промокашку,
видно, век на зоне прозябать.
В стиле шансона – 2
Крут пахан московский,
словно волк тамбовский,
не пускает питерцев в Москву…
Обижает Бэлу,
тычет парабеллум
ей в лицо… Я вижу наяву.
Припев:
Бэлка, моя Бэлка,
стань моею грелкой,
я москвич кондовый, коренной.
Вовке Сталинченко забиваю стрелку…
Ты со мной – за каменной стеной.
Держат паханята
общаки и хаты,
всю Москву скупили на корню,
но тебя я встречу
на Замоскворечье…
И тебя собою заслоню.
Припев.
Я лежу в угаре
на московской шмаре…
Честных баб увёл Петросовет…
Передайте, твари,
Кондаковой Ларе
от волка московского привет.
Припев.
Римейк на "Авиамарш" 20-х годов прошлого века
"Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью",
если судить по Делу Бахминой,
стоит проситель, наглотавшись пыли,
пред Замка неприступною стеной.
Припев:
Все выше и выше, и выше
власть строит свою вертикаль;
и в каждом чиновнике дышит
страны вековая мораль.
Пусть знают вор и олигарх опальный,
что их ничьи прошенья не спасут…
И укрепляет Замок идеально
наш самый честный и гуманный суд.
Припев.
Наш разум, не подверженный внушенью,
в броню своей безгрешности одет,
и на любое самовольное прошенье
у нас готов решительный ответ.
Припев.
Сетератор-виртупис
Нашему Величеству рано на помол!
Здравствуй, Электричество, я в тебя вошел.
Электроны вспышками, кремневая нить,
да логин под мышкою (как бы не забыть).
Утлое суденышко, пьяный капитан,
маковое зернышко, водочки стакан.
Эх, еще бы девочек, да ворчит жена.
Девочки-припевочки, "чао" навсегда.
Припев:
Виртуальные склоки,
виртуальные игры,
виртуальные лохи,
виртуальные тигры.
Человек оцифрован,
он невидим, бесплотен.
Нет суровее слова
виртуальных полотен.
Выпивать рожденному не дано любить,