Стиль модерн
Шрифт:
Стив поднял несколько листков. Здесь было все: счета, старые письма, визитные карточки. Ему попалось на глаза объявление, по-видимому, вырезанное накануне из газеты. Слева от текста силуэт мужчины в тюрбане протягивал читателям свою открытую ладонь с нарисованным на ней третьим глазом. Заглавными буквами было напечатано следующее:
ДЖЕМА — ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ВСЕ ВИДИТ — ОН ОДИН ЗНАЕТ — ПРОШЛОЕ — НАСТОЯЩЕЕ — БУДУЩЕЕ — ВСЕ ОБЪЯСНЯЕТ — ГАРАНТИРОВАННАЯ МАГИЯ — КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ.
Дальше был написан адрес на улице Птит-Экори.
«Вот что мне нужно сейчас, — подумал Стив. — Прорицатель!»
Скручивая из листка шарик, чтобы запустить им в бар, он вдруг увидел в углу объявления небольшую надпись чернилами.
Дрожащим почерком Кардиналки было нацарапано лишь имя:
Стеллио.
* * *
Как и следовало ожидать, на свидание с Мэй Стив опоздал. Когда слуга провел его в салон, он понял, что необходимо приготовиться к худшему. Стоя перед окном, она разглядывала сад за стеклом и дерзко курила, держа в другой руке большой бокал с портвейном.
— Как! — воскликнул Стив. — В вашем положении! Я думал…
Она едва обернулась:
— Мое положение не имеет отношения к делу!
Совершенно очевидно, Она сердилась. Села, поставила бокал, затянулась через мундштук.
— Откуда вы? — поинтересовалась она.
— Я заезжал к Кардиналке.
— А! Ну и что?
Стив пригладил волосы:
— Она умерла. Злоупотребление кокаином.
— Это как раз то, о чем я говорила. Вы фатальный человек, вы плодите трупы… Садитесь.
Он предпочел пропустить ее замечание мимо ушей и не спеша поведал то, что ему рассказали братья Ашкенази.
— А теперь, — закончил он свой рассказ, — вы мне дадите адреса тех студий, где снимается Лили Шарми.
С иронической улыбкой она выдохнула кольца сигаретного дыма:
— Ни за что на свете. В этот раз вы меня не околдуете.
— Я запрещаю вам совершать подобные глупости!
— Но почему вы так хотите встретиться с Лили? Что в ней такого, в этой девушке? Она, конечно, убивает людей, вернее, доводит их до такого состояния, но вас не это интересует на самом деле. Я хочу вытащить Макса из клиники. Мне нужен happy and [79], понимаете? — Она раздвинула занавески, закрывающие сад. — И потом, я здесь совсем одна, это так тягостно… Я умираю от скуки!
Стив поднялся и положил руку ей на плечо. Она, наконец, взглянула на него. На кончиках ресниц блестели слезы.
— Мэй, послушайте меня.
Он уже не собирался больше завораживать ее, а говорил нормальным тоном, и, скорее всего, она была этим тронута, потому что почти сразу же отложила мундштук.
— Вы поможете мне в другом. Я нашел адрес Стеллио.
— Стеллио?
Он вынул из кармана объявление. Мэй медленно его прочитала, потом вопросительно взглянула на Стива:
— Джема — Предсказатель, Который Все Видит? Вы уверены, что это Стеллио?
— Абсолютно. Вот вам повод познакомиться с этим персонажем драмы. Но все-таки не очень обращайте на себя внимание. Раньше Стеллио был очень проницателен. Говорите меньше, больше наблюдайте. Разыграйте из себя… например, брошенную женщину. И не старайтесь выглядеть слишком умной.
Глаза Мэй заблестели. Она взяла нефритовый футляр для хранения сигарет и вынула оттуда адреса студий, где снималась Лили.
— Рассчитывайте на меня! — сказала она, протягивая ему визитные карточки.
К ней снова вернулась ее прежняя веселость.
Они пообедали. Перед тем как уйти, Стив договорился вновь встретиться с Мэй через два часа перед домом Стеллио.
Он уже направился к мосту через Сену, как его озарила новая идея. Развернувшись, он сделал полукруг и поехал в квартал, где располагалась редакция «Мон Синэ».
По правде говоря, Стив уже предвидел, что его там ждет. Ревность, горечь, вся эта прошлая неизбежная безумная любовь, не погасшая с исчезновением Файи, сегодня давала свои плоды. Именно это раздражало Мэй. Обвиняя Стива в фатальности, она, конечно, шутила. В то же время она смутно чувствовала, что все эти смерти, громоздившиеся одна на другую, были предначертаны давними проклятиями Файи, разбуженными после восьмилетнего сна. Он сам, Стив, был только пешкой в этой игре замедленного действия; может быть, как и Лили. Но, даже не зная механизмов, управлявших судьбой, он уже угадывал, кто будет новой жертвой. Поэтому он, как ему казалось, был готов к тому, что узнает в «Мон Синэ».
Редакция журнала находилась на первом этаже здания конца девятнадцатого века, со стеклянными витражами в цветах, немного в стиле виллы «Нарциссов». Стив представился, желая задать свой вопрос, но служащий, тучный, хорошо одетый мужчина, его опередил:
— Вы пришли из-за Сильвио Пелликуло?
Стив утвердительно кивнул. Служащий широко улыбнулся:
— За день вас проходят человек по десять, желающих получить о нем известия. Я уже не говорю о телефоне и почте. — И указал на кипу писем. — Я не могу его заменить. Для этой рубрики необходим был такой человек, как Пелликуло. Он все читал, все знал. В действительности это был русский.
Он сделал паузу, надулся от важности, как бы для того, чтобы как можно эффектнее преподнести свой рассказ:
— …Где-то две недели назад Пелликуло попросил отпуск, чтобы съездить в Венецию. Сильно сказано — свидание в Венеции — для холостяка и калеки, который никогда никуда не ездил! Я был немного этим удивлен. Дирекция согласилась, но с одним условием: что он сдаст все свои статьи вовремя. Это было легко: он не предполагал задерживаться там больше чем на пять или шесть дней. Мы его уже ждали, когда нам позвонили из Италии. Пелликуло умер, месье, умер по-венециански. Сначала его накачали алкоголем, потом задушили, обвив шею шнурком, затем бросили в небольшой канал, не слишком глубокий, поэтому его быстро нашли. Но было слишком поздно. Мщение дожей, месье, смерть, предназначенная предателям, побежденным адмиралам…
Стив не дослушал его — он уже выбегал из здания.
Венеция, Лобанов, Стеллио. И Мэй, которую он только что отправил в когти к ясновидящему. Как сумасшедший, он мчался к дому Стеллио. Они назначили с Мэй встречу на два часа, но он приехал раньше — дрожащий, весь в поту. Он пытался успокоиться, когда рука в шелковой перчатке легла на его руку:
— А, в этот раз вы появились раньше. Я тоже. Тем лучше. Ну что ж, давайте теперь исчезнем.
Он облегченно вздохнул и усадил Мэй в машину, не осмеливаясь сообщить ей, что узнал о Лобанове. Да она и не оставила ему времени для рассказа.