Стилет - Обратный отсчет
Шрифт:
Филя с горечью понял, что является свидетелем их устоявшейся игры. Целовались они долго, и Филе иногда казалось, что сейчас он убьет их обоих. Потом Марина ушла, прошептав перед этим то, что Филя запретил себе услышать. И когда Воронов с малахольно сияющими глазами приблизился, дорогу ему перегородил Сущенко. Филя его считал одним из самых верных "шестерок" и даже подумывал, чтобы приблизить к себе.
– Привет, Воронов.
– Сущенко... Саня? Здорово.
– Не поздновато гуляешь?
– А что?!
– Воронов продолжал улыбаться.
– Тут с тобой переговорить хотят. Зайдем за гаражи...
– Пойдем.
Он зашел в темноту гаражей, и в следующий миг из его глаз посыпался сноп искр. Удар был нанесен кастетом, и он даже не успел закрыться. Дальше удары последовали со всех сторон, потом его, уже лежащего, били ногами. В какой-то момент ему показалось, что он может сейчас задохнуться, а потом, неподвижного, его перевернули, и в размазанном лунном свете он увидел склоняющееся к нему лицо Фили.
– Ты, мудак... Еще раз увижу рядом с этой телкой - пи...ц! Урою, падла! Понял меня? А если стукнешь - сойдешь в могилу, гандон. Понял?!
Он ничего не отвечал и лишь смотрел на Филю глазами, превратившимися в узкие щели от припухлостей, перепахавших его лицо.
На следующий день из зеркала на Игната Воронова глядело некое подобие сенбернара. Мама стонала, охала, горько причитала, собираясь вызвать милицию.
– Ну пожалуйста, не надо, - попросил он.
– Я все равно не знаю, кто это был. Не видел в темноте.
Но в класс был все же вызван инспектор по делам несовершеннолетних такую разукрашенную физиономию не скрыть. Когда Игнат Воронов вошел в класс и Марина увидела его, она закусила губу. Инспектор стоял у доски вместе с учителем физики, бывшим их классным руководителем. Еще он заметил, что рядом с Мариной развязно уселся Сущенко - демонстрация продолжается. И скорее всего все, все знают, уж класрук точно...
– Ну, Воронов, - проговорил инспектор, - что ты нам хочешь рассказать?
Он шел между партами, вперед.
– Раскроешь пасть - убью, - прошептал ему вслед Филя.
– Ну, мы ждем, - кивнул класрук.
– Нечего рассказывать.
– Что значит нечего?
– всполошился инспектор.
– Кто физиономию-то разукрасил?
– Не знаю. Темно было.
Марина и Сущенко сидели за первой партой. Он продолжал идти вперед.
– Послушай, Воронов... Значит, будешь покрывать своих дружков? А может, ты в банде? Придется поставить тебя на учет. Знаешь, что это такое?
– Поступайте, как считаете нужным.
– Я смотрю, говорлив ты. Еще одно нарушение - и полетишь у меня в колонию для несовершеннолетних. Ты понял, пацан? Борзота...
Игнат чувствовал, что его глаза вот-вот взорвутся подступающими слезами, но он сдержал себя.
– Ты должен перед всем классом объяснить, где это ты проводишь время, вдруг проговорил класрук, - и почему ты весь разукрашен.
– Наверное, заслужил, - сказал Филя, и по классу прокатился легкий смешок.
– Разговорчики, Филатов, - ухмыляясь, проговорил инспектор.
– А я чё? Я к тому - может, он на грабли наступил?!
Теперь класс уже грохнул, учитель физики с трудом сдержал улыбку, и милицейский инспектор захихикал неожиданно высоким голосом.
Он, не обращая на все это внимания, подошел к парте, за которой сидела Марина. Игнат посмотрел на нее, она подняла свои огромные влажные глаза, и ему показалось, что эти глаза светятся. И в этот момент он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Потом он улыбнулся, Марина улыбнулась в ответ. В классе воцарилась полная тишина.
– А ну, пошел отсюда, - проговорил он, не глядя на Сущенко.
– Чего-чего?!
– Тот искренне вытаращил глаза.
– Я же сказал, - в голосе абсолютное спокойствие, - брысь отсюда.
Тишина в классе стала густой, многие сидели, боясь шевельнуться, и только Рыжий вдруг громко усмехнулся и, развалившись на стуле, радостно уставился на Филю.
– К-к-как?
– растерянно спросил Сущенко.
– Так, - усмехнулся Игнат.
– Это мое место.
– С чего это ты взял, ты, козел!
– Сущенко, к сожалению, был не настолько умен, чтобы быстро ориентироваться, и несильно ударил его носком ботинка по ноге.
– О-о-о-х-х, - довольно потянулся Рыжий.
Улыбка не сползла с губ тихого мальчика Игнатика Воронова. Он ухватил Сущенко за его длинные волосы и резко откинул приподнимающийся край парты. Лоб Сущенко и деревянная панель встретились со звонким ударом. Потом он просто отвел руку, держащую Сущенко за волосы, назад, и тот полетел в проход.
– Это мое место, я же тебе сказал, бледнолицый.
Он сел рядом с Мариной. В классе повисла напряженная тишина. Класрук смотрел на них очень внимательно, потом неожиданно спросил:
– Кто так решил?
– Мы, - прозвучал голос Марины, и казалось, что в этот момент можно было услышать биение множества сердец.
– Так решили мы, вдвоем. Вы спрашивали, где он проводит время? Я вам отвечу - со мной.
– Ну, Власова, - глаза класрука стали вдруг очень колючими, - не ожидал я от тебя...
– А я - от вас, Геннадий Андреевич! А если хотите узнать, кто его так разукрасил, - Марина, не поворачивая головы, указала рукой в проход, где поднимался на ноги Сущенко, - спросите там... Там многие знают! Только не хватит смелости, кишка тонка. Иначе многих сажать придется... Я ведь права, да?!