Стилет - Обратный отсчет

Канушкин Роман Анатольевич

– Хорошо, очень хорошо, - негромко проговорил Игнат, - возможно, девять.

– Это девятка, капитан! Иначе зачем было писать три единицы? Они... они все любят поиграть.

– Возможно... На таймере 1:08...

– А если они продолжают игру?

– Капитан, что вы предлагаете? Только быстро!

– Если они нам выдали решение, кажущееся правильным? Одиннадцать девятнадцать, мы должны были догадаться о времени взлета.

На таймере бомбы сейчас была разменена последняя минута, электронные цифры показали 0:59, затем 0:58... Последняя минута.

–

Капитан, - неожиданно сухо проговорил командир экипажа, - вы должны были выполнить их условия и получить коды! Вот что вы должны! А не разгадывать здесь головоломки. Они не предполагали, что мы о чем-то будем догадываться, потому что вы должны были выполнить их условия!

На таймере - 51 секунда...

– Я знаю, - совершенно спокойно проговорил Стилет.

– Никто не предполагал, что вы окажетесь на этом лайнере. Нет никакой интеллектуальной дуэли, капитан. Этот код должны были выдать просто мне. Мне, а не вам! Вы не должны были здесь находиться.

– Хорошо, - улыбнулся Стилет. Зелимхан посмотрел в его серые, ставшие вдруг ледяными глаза и быстро произнес:

– Неправильно говорим. Сорок три секунды... Есть еще варианты?

– Извините, капитан.
– Командир экипажа вдруг неожиданно смягчился и стал таким, как на фотографии в окружении внуков, и Игнат понял, что это была короткая вспышка страха.
– У меня нет. И если вы не возражаете, за безопасность этого воздушного судна отвечаю я. И мне принимать окончательное решение. Еще раз извините, капитан.
– Командир экипажа улыбнулся и мягко добавил: - У нас просто нет другого выхода - лишь восемь или девять. И осталось всего тридцать секунд.

– Я понимаю вас, - кивнул Стилет.

Сейчас, сейчас командир экипажа дотянется до кнопки - ключа "девять". Стилет не знал, что с ним происходит. Он не чувствовал, как ему поступить, не ощущал вызова. Знаки... Потом неожиданно что-то родилось: он ошибается, командир экипажа, он выглядит так, как на фотографии с внуками, пожилой, размякший человек. И это не его форма, потому что он совсем недавно был другим. Это не та форма, чтобы принимать решения. Не боевая стойка. И даже если цифрой окажется девять, он все равно ошибается, командир экипажа. Он просто смирился с неизбежным. Стилет посмотрел на таймер: 0:27... Игнат понял, что это ошибка и решение придется принимать ему. И он не знал восемь или девять.

Когда на таймере бомбы появилось 0:25, мальчик сбегал по лестнице, ведущей на нижнюю палубу самолета. Он все понял, он понял этот сон - папа выстрелил из ружья, и именно двухствольное ружье способно остановить Чудовище. Папа показал ему два ствола, две черные бездны, блеснувшие холодным огнем, и теперь мальчик все понял. Он пробежал к отсеку, где находился этот блок - пульт управления бомбой, а запах становился просто непереносимым - сейчас Чудовище проснется, и увидел, как на таймере цифра 0:23 превратилась в 0:22... Сейчас! И еще он увидел склоняющегося к бомбе командира экипажа.

– Стойте!
– закричал мальчик.
– Ружье, двухствольное ружье! Оно остановит бомбу - это и есть выбор!

– Что?
– произнес Игнат, и на картинке в его голове сквозь слово "ошибка" стало проступать слово "решение".

– Двухствольное ружье - это очень важно! Все остальное - обман.

– Все, - прозвучал голос командира экипажа, - я принял решение.

Голографический рисунок местности: в центре мальчик, голос командира экипажа - голос постороннего. И еще таймер: 18 секунд...

– Два ствола, - проговорил Зелимхан и быстро поднял перед собой ладонь с двумя разведенными пальцами...

16 секунд...

– Двухстволка...
– Потом Зелимхан повернул ладонь вертикально. А если так, то "БОКФЛИНТ" тоже двухстволка. У отца был. Ходили на охоту в горы. Два вертикальных ствола.
– И он пристально посмотрел на Стилета.
– Быстро!

9 секунд...

Голографический рисунок местности: "бокфлинт", двухствольное ружье, о нем твердил парень. Оно убьет Чудовище. И таймер - 0:8, 0:7... Двухствольное ружье, два кружочка, если вертикально, то "бокфлинт"... Рядышком два кружочка, но если их повернуть вертикально, то получаем некоторую цифру, два кружочка один над другим...

4 секунды...

И эта цифра - "восемь". И все остальное - ошибка. Лишь цифра "восемь" в центре голографического рисунка.

3 секунды...

И еще рука командира экипажа, его палец, который сейчас ляжет на кнопку-ключ "девять"... И уже совсем нет времени...

Если забыть лицо Учителя и забыть, как можно останавливать время.

... Левая рука Стилета движется к пульту управления бомбой, она чувствует, что возможно сопротивление, поэтому ее движения точны: простите, командор, но все потом, - большой палец командира экипажа перехватывается на болевой, какой-то крик, наверное, крик боли...

2 секунды...

И правая рука Стилета движется к ключам на блоке, его указательный палец ложится на такую яркую цифру "восемь".

1 секунда...

Крик боли или рев просыпающегося Чудовища, чей язык, чей желудок называется "огонь".

... Палец вдавливает кнопку-ключ "восемь", мгновение растянуто, и они все закрывают глаза, а потом...

Когда Игнат открыл глаза, красный мерцающий огонек погас, а на таймере бомбы застыло 0:1...

И ватное молчание, заполнившее пространство, сейчас взрывалось криками радости. Игнат не понял, как мальчик повис у него на шее и что это за голос, такой великолепный, голос обретенного мужества:

– Чертов ты дурень, палец-то отпусти! А может, ломай, ломай мою глупую руку!

И смех, смех командира экипажа, и что-то удивительное, что приходит лишь в очень редкие минуты, промелькнуло в глазах Зелимхана.

А мальчик плакал, повиснув на шее у Игната, и повторял одну и ту же фразу:

– Его больше нет, больше нет, оно ушло, Чудовище... его больше нет...

– Эй, джигит, - проговорил Зелимхан, - ты уже мужчина, перестань плакать.

– Его больше нет, понимаете?
– Мальчик посмотрел на голубоглазого чеченца.
– Больше нет...