Стилист для снежного человека
Шрифт:
– Понимаешь, что оклеветал меня?
– Не. Я высказал собственное мнение.
– Тиражом в несколько сот тысяч экземпляров.
– Ну… имею право! У нас свобода слова, – нагло заявил Артур.
Мои руки сжались в кулаки, Пищиков заулыбался.
– Если сейчас полезешь драться, я не стану оказывать сопротивления. Но имей в виду, мэтр мигом вызовет ментов. Конечно, твой любовничек выручит курочку из обезьяника, но мне-то рта не заткнуть.
Я раскрыла кошелек.
– Сколько хочешь за молчание?
Артур потер слишком маленькие для мужчины руки.
– Значит, я не ошибся! Ты отравила Людмилу. А теперь хочешь погасить волну. Ну нет, милочка! Артур не продается, хоть кого спроси, Пищиков всегда пишет только то, что думает. Ни один человек не может похвастаться, что купил меня. Вот сейчас вернусь в редакцию и быстро сообщу читателям, как госпожа Васильева пыталась заткнуть рот свободной прессе кляпом из бабла. Ошиблась ты, цыпа. Я не Семенов из «Утки», вот тот за лавэ все отдаст.
Поняв, что совершила глупость, я обозлилась и рявкнула:
– Подам в суд на «Треп».
– Ой-ой, – закривлялся Артур, – действуй. У нас целый отдел юристов нанят, постоянно судимся. Ей-богу, мне насрать на результат процесса, «Треп» только больше читателей приобретет, а твоя репутация умрет. Народ, знаешь, какой? То ли она отравила, то ли ее отравили, но случилась там неприятная история, давайте держаться от Дарьи подальше.
– Ну ты и сволочь!
– Ага, хороший комплимент.
– Просто мерзавец!
– Верно.
– Зачем наболтал ресторатору Ковалю гадости про меня?
Пищиков усмехнулся. Гадливая улыбочка борзописца окончательно лишила меня самообладания, я стукнула кулаком по столу и заорала:
– Меня теперь в кафе не пускают!
– Правильно, – кивнул Артур, – а то вы, богатые, полагаете, если сумели натырить народные денежки, так на все имеете права? Нет уж! Я Робин Гуд, который искореняет несправедливость. Отравила Людмилу и думаешь спокойно по трактирам ходить? Решила, что любовничек отмажет? Нетушки! МВД у нас куплено, суд тоже, но я-то не продаюсь, всем правду расскажу и накажу тебя! Не пустили пожрать? Эка беда, еще и в бутики не войдешь!
Я уставилась в злобное, покрасневшее личико парнишки. Господи, похоже, он и впрямь считает себя борцом за правду и справедливость, санитаром леса, врачом, вскрывающим нарывы.
– И сколько тебе лет? – вырвалось у меня.
– Какая разница?
– Это тайна?
– Нет, двадцать.
– Учишься на журфаке?
– Ха! Туда только свои попадают, по блату, за бабки. А у меня их нет, и у матери тоже, она инвалид. Да и зачем мне диплом? И без него хорошо пишу, – вновь начал размахивать саблей над головой юноша.
Внезапно мне стало жаль мальчишку.
– Отец у тебя есть?
– Неа! И не нужен! Проживем без него!
– Мама чем больна?
– Диабет, – вдруг тихо ответил Артур, – ужасная болячка, особое питание, уколы, да еще ногу год назад отрезали. Зачем любопытничаете? Думаете, деньги возьму?
Из Пищикова снова потоком полились обличительные речи, но я перестала воспринимать звуки. Вот бедолага! Вырос, не зная любви, очевидно, тяжелобольной маме было недосуг говорить сыну хоть раз в неделю:
– Ты самый хороший, умный, замечательный.
Вот Артур и получился волчонком, озлобленным на всех тех, кому в жизни улыбнулось счастье. Еще он, наверное, завидует успешным людям и чувствует собственную значимость, кусая богатых и знаменитых. Только не всегда материальное благополучие достигается воровством, много людей обрело финансовую стабильность благодаря трудолюбию.
– Послушай, милый, – тихо сказала я.
Артур осекся.
– Вы мне?
– Разве тут есть еще кто-нибудь? Ты ошибаешься!
– В чем же, интересно?
– Я не богата.
– Ой, не могу! Да одни часики состояние стоят.
– Это подарок. Деньги наша семья получила по наследству.
– Ага!
– И принадлежат они моим детям.
– Ага!
– Зайди на сайт баронессы Макмайер, вот тебе адрес, и почитай, там рассказана наша история. [6]
– Ага!
– Я не любовница Дегтярева.
– Ага!
– Он просто мой давний друг.
– Ага!
– Да, обитаем с Александром Михайловичем в одном доме.
6
См. книгу Дарьи Донцовой «Крутые наследнички».
– Ну конечно!
– И что из этого? Неужели ты бы не пустил к себе приятеля, если у того проблемы с квартирой?
– Нет.
– Да ну? Почему же?
– Я живу в крохотной двушке, не во дворце, как вы, – оскалился Артур, – собаку завести не могу, так тесно! И денег нет, гостей кормить! Самим не хватает! И нечего на стол смотреть, у редакции договор с «Голубым котом», бартер. Они нас бесплатно кормят, а «Треп» их рекламирует.
Я молча смотрела на мальчика. Похоже, нам не понять друг друга. Мы не всегда жили в Ложкине, когда-то имели более чем скромные условия, но вместе с нами обретались собаки, кошка, жаба. А потом заявилась Наташка, она спала в коридоре, и ничего, уместились. Бедный Артур, похоже, он не имеет друзей, вот не повезло мальчишке, тяжело ненавидеть весь свет.
– Обломалось тебе? – радостно воскликнул Пищиков. – Ну не переживай! Рули на своем «Бентли» в «Утку», забашляешь Семенова, он шоколадом тебя обмажет! Дать адресок?
– Ты опять ошибся, у меня «Пежо-206», не самая дорогая машина.
– Ага!
– Выгляни в окно, вон она.
Артур встал.
– Ну… и чего? «Бентли» небось дома, в гараже! Все вы, богатые, брехать горазды!
Внезапно мне стало жарко.
– Значит, ты пишешь только правду?
– Да!
– Тогда давай договоримся.