Стилист для снежного человека
Шрифт:
Звонарева поставила на пол бочкообразную сумку.
– Не выгонишь, если поживу у вас? Мы с Костей разводимся.
– Очень рада! – закивала я, потом спохватилась. – Конечно, не тому, что вы разрываете отношения, а твоему приезду.
– А я вот испытываю истинное счастье, – топнула ногой Милка, – просто эйфорию, когда думаю, что наконец-то лишусь милого супруга и его отвратительной, гадкой, мерзкой, косорылой маменьки…
Я сочувственно кивала головой, чувствуя, как меня охватывает тоска. Все, день пошел прахом.
Увы, мои самые мрачные предчувствия оправдались. До ужина Мила безостановочно
Оказывается, Мила совершенно случайно попала в чат. Ей на электронную почту пришло письмо с предложением заглянуть на сайт некоей фирмы, торгующей книгами по искусству. Звонарева набрала адрес, поняла, что влезла невесть куда, хотела уходить, но тут ее внимание привлек парень по имени «Конрад». Ни о каких часах они не беседовали, Конрад обожал, как и Мила, театр, поэтому беседа крутилась вокруг последних постановок. И на свидание Мила отправилась лишь с одной целью: Конрад, оказывается, служит в театре под руководством режиссера Бродько и пообещал своей знакомой билеты на премьеру. Мила обрадовалась, увидеть постановку Бродько почти невозможно, коллектив выступает в крохотном зале, места в основном занимают его знакомые. Поэтому Мила, естественно, ответила:
– Да, – и помчалась в «Ириску» на встречу.
С Конрадом она виртуально общалась всего ничего, два раза, и беседа шла лишь о театре!
Я молча кивала. Спорить с Милой бесполезно. Пересказать ей мою беседу с Костей? А смысл? Что изменится? Ну поймаю я Милку на лжи, мне-то от этого не горячо и не холодно!
Внезапно Милка заревела и унеслась в ванную. Я пошла за ней и тихо спросила:
– Может, теперь, когда мы вдвоем, расскажешь правду?
– Ты мне не веришь? – всхлипывала Звонарева.
– Ну…
– Я очень люблю Костю, – вдруг заявила Мила, – затеяла все это лишь для того, чтобы… э, да ты не поймешь! И никто не поймет! Вышла глупость, я не на такое рассчитывала!
– А на что ты рассчитываешь? – быстро спросила я.
Но Мила молча вытерла лицо и ушла.
Когда домой вернулись все члены семьи, Мила повторила свой рассказ. Аркашка никак не отреагировал на услышанную информацию, Зайка тоже промолчала, даже Маня ухитрилась удержать язык за зубами, лишь Дегтярев с милицейской простотой поинтересовался:
– А чего ты в кафе поперлась?
– Билеты взять, – простонала Мила, – два, для себя и мужа! Всегда о нем заботилась – и вот награда!
– Так попросила бы пропуска у администратора оставить, – продолжал удивляться полковник, – так всегда поступают.
– Но он предложил «Ириску»!
– И чего? Ты могла отказаться!
Мила залилась слезами.
– Вот вы какие! Ясно! На стороне Кости находитесь. Меня вон! Хороши друзья! Все! Ухожу! Повешусь! Под поезд брошусь!
Машка понеслась обнимать Милу. Зайка метнула в Александра Михайловича убийственный взгляд.
– А чего, – залопотал Дегтярев, – я только спросил!
– Довел бедняжку до слез! – воскликнула я.
– Не следует изменять мужу, – вдруг очень спокойно заявил Кеша.
– Меня тут ненавидят! – заголосила Мила. – Хороши друзья! Пришла в тяжелый момент жизни, попросила помощи! Все! Ухожу! Дашка, вызови такси!
– Моя мать, – хорошо поставленным голосом человека, приученного часами выступать перед аудиторией, заявил Аркадий, – носит имя Дарья. Она не коза, чтобы откликаться на Дашку!
Я поперхнулась, а Мила вскочила, уронила на пол тарелку от безумно дорогого сервиза и завизжала:
– Понятно, гоните меня вон!
– Сядь, – велела Ольга, – успокойся. Никто тебе не запрещает у нас оставаться.
– Как же, – в режиме ультразвука вещала Мила, – а этот…
Щеки Зайки слегка порозовели.
– Этого зовут Аркаша, – процедила она, – если ты забыла, напомню. Воронцов Аркадий, мой муж!
– Ага, – ехидно прищурилась Мила, – все вы тут мужья с женами! Отличненько устроились! Думаете, раз не в Москве живете, так о вас и не говорят. Ошибаетесь! Кстати, Дашка, народ в непонятках пребывает. Отчего ты со старым ментом связалась? Вроде денег полно, неужто никого поприличней не нашла, а?
Я уткнулась носом в чашку и сделала вид, будто очень увлечена чаем. Знаю Милу много лет и очень хорошо понимаю: сейчас она не владеет собой. У нее есть одно, сильно осложняющее ей жизнь качество. Если Милка разволновалась, испугалась или на всех обиделась, она начинает нести чушь, пересказывать услышанные сплетни. А последних Мила знает просто неимоверное количество, потому что госпожа Звонарева обожает ходить по тусовкам. В нормальном состоянии Милка ведет себя вполне прилично и никогда не «щиплет» собеседника. Но стоит ей потерять душевное равновесие, как гадости начинают вываливаться из нее и разбегаться подобно тараканам, застигнутым врасплох яркой вспышкой света. Поэтому сейчас злиться на Милку нельзя, она неадекватна. Единственное, что меня на данном этапе удивило, это то, что, оказывается, люди до сих пор обсуждают наши отношения с Дегтяревым, я наивно считала, что все давным-давно успокоились и занялись более животрепещущими новостями.
– С меня довольно, – рявкнул Аркадий.
Потом он встал, схватил Милку за локоть и вытолкнул в коридор со словами:
– До свиданья, более никогда не приходите сюда. Вам отказано от дома.
Аркадий, постоянно выступающий в суде и регулярно читающий для собственного удовольствия речи великих юристов прошлых лет Плевако, Кони и иже с ними, иногда начинает говорить словно персонаж из девятнадцатого века. «Вам отказано от дома».
– Пошла на фиг! – заорала Зайка, бросаясь за Милкой.
– Вали отсюда, – подхватила Машка.
Я снова уткнулась в чашку. Вот это по-нашему! «Пошла на фиг» и «Вали отсюда», а то «Вам отказано от дома».
– Сволочи! – всунулась назад Милка. – Ага! Суки богатые! Чтоб ваши деньги вместе с домом сгорели! И… и… желаю уроду сдохнуть!
Изящный пальчик Милы, украшенный старинным кольцом с большим изумрудом, ткнул в Хучика.
Я вздохнула. Мила совсем потеряла голову, случается с ней на нервной почве такая петрушка. Завтра будет, плача, просить у нас прощения. Но вот ведь какая! Вроде ей плохо, с мужем разлад, а дорогое колечко нацепить не забыла. Мила не так давно приобрела это старинное украшение в скупке, в Питере, и теперь постоянно ходит с ним, изредка приговаривая: