Стиратель

Генрих

Выныриваю.

— Не пугайся, Кир, я не причиню тебе вреда. Не для того столько тебя латал, чтобы сейчас портить. Давай зайдем в конюшню.

Мальчик шумно сглатывает и растерянно кивает. Входим в здание, прикрываем дверь. Уютно пахнет опилками и сеном. Лошадь в ближайшем стойле спит на боку, похрапывает даже — значит, чувствует себя здесь в безопасности.

— Как ты себя чувствуешь?

— Н-нормально… Бегать только тяжело, задыхаюсь сразу.

— Да кто тебе только разрешил бегать! Лечишь, вас, лечишь, а вы бегаете! Три месяца никаких нагрузок, и будешь как новенький. Хорошо бы еще на осмотр являться раз в неделю, но как-то… обстоятельства не способствуют.

— Ты… уезжаешь?

— Нет, блин, прогуляться перед сном вышел, а то жопу в вашей фамильной темнице отсидел. Да, уезжаю. Куда, то тебе знать не нужно. Нужно знать другое. Кир, это тяжело…

Лица паренька не разглядеть — магический свет он догадался не зажигать. Вижу только, что он схватился рукой за притолоку. Как бы новости его не подкосили, он еще не вполне оправился после ранения… С другой стороны, ему важно знать, что отцу доверять нельзя. Как барон поступит со слабым наследником от нелюбимой жены, когда красотка Симона нарожает новых?

Чувствую себя тенью отца Гамлета в любительском спектакле.

— Кир, твоя мать умерла… не сама. Твой отец вынудил ее наложить на себя руки, угрожая, что в противном случае убьет тебя. Я понимаю, что это тяжело. Ты ни в чем не виноват. Но важно, чтобы ты знал: барон способен на любую подлость. Не поворачивайся к нему спиной.

— Что же мне делать? — растерянно спрашивает Кир.

Как бы мне ни хотелось ему помочь, на вопрос «быть или не быть» каждый Гамлет должен ответить для себя сам.

— Это можешь решить только ты. Учти, когда барон обзаведется новыми детьми, твое положение сделается уязвимым. Не доверяй ни ему, ни его друзьям, ни Симоне, как бы ласкова она ни была. Прости, больше ничем не могу тебе помочь. Мне пора. Береги себя.

Выхожу, спиной чувствуя напряженный взгляд Кира. Жаль, что разговор вышел скомканный, но мне сейчас не до сеанса психотерапии — нужно спешить. Симона не соврала — оседланный вороной конь ждет меня за конюшней. Сильное благородное животное с умными карими глазами. Хотя время дорого, трачу минуту на то, чтобы установить с ним контакт, да не через Тень — в реальности. Осторожно глажу его по морде, чешу за ушами, говорю спокойно и негромко первое, что приходит в голову:

— Что же я не догадался имя твое спросить у этой стервы Симоны… Впрочем, вряд ли она сама удосужилась узнать. Чего доброго ждать от этих Высших, канис пенсис нострагенус… Я буду звать тебя Уголек, лады?

Важно, чтобы конь привык к моему голосу. От того, насколько он будет меня слушаться, зависит наше выживание в ближайшие шесть часов. На боках животного раны — аристократы имеют мерзкое обыкновение использовать шпоры. Возможно, на конюшне я мог бы найти эти орудия пытки, но пользоваться ими не буду даже ради спасения собственной жизни. Мы с Угольком должны понять друг друга — и очень быстро. Надеюсь, это удалось, по крайней мере он спокойно реагирует, когда я поднимаюсь в седло и направляю его сперва шагом, а потом сразу рысью. Надо как можно скорее выбраться из этого проклятого замка, а мы уже перейдем на более спокойный темп.

Проезжаю под самой стеной замка. Уголек, умница, голоса не подает. Зато из открытого окна второго этажа раздается крик:

— Отец, вставай! Твой должник, этот низший, пытается бежать! Нужно снарядить погоню!

Кир. Решил, значит, что проще выслужиться перед отцом, чем противостоять ему. Такой вот Гамлет Танаидского разлива. Вхожу в Тень, но сразу понимаю, что до людей в комнате не дотянуться — каменные стены надежно защищают их. Да и черт бы с ними. Вся надежда сейчас — на ноги Уголька и собственную удачу.

— Давай, милый, не подведи, — шепчу я коню и перехожу в галоп.

Глава 16

Тот, кто помнит о благодарности

Велик соблазн углубиться в лес, но, чуть поразмыслив, отказываюсь от этого плана. Лес замедлит меня и при этом даст только иллюзию безопасности — ведь барон и его прихвостни охотятся там годами и знают каждую тропку. Укрыться в зарослях не получится — преследователи смогут отследить меня с помощью заклинания для поиска дичи. Как же неприятно быть дичью… Лучше уж скакать по дороге, надеясь на скорость. Небольшая фора у меня есть — пока там эти гении проснутся, пока сообразят, что к чему, пока им оседлают коней…

Дождь усилился. Холодно и противно, но есть и плюс: дождь размоет мои следы, и преследователям придется тратить время и силы на поисковые заклинания. Уголек идет хорошо, ровно. Я даже посмотрел на него через Тень, но что можно улучшить, не нашел. Симона не соврала, конь здоров и полон сил. Хотя все равно перевел его с галопа на рысь.

Примерно через час доезжаем до первой развилки. И хотелось бы, вопреки инструкциям Симоны, свернуть направо — никакого доверия ни ей, ни ее неизвестным друзьям нет. Но правая дорога пролегает ближе к замку, а левая уходит в сторону, так что выбираю ее.

Почти два часа нет никаких признаков погони. Переходить на шаг не хочется, поэтому время от времени захожу в Тень и помогаю Угольку: увеличиваю тонус мышц, усиливаю нервные импульсы. Не слишком усердствую — такая искусственная стимуляция может навредить животному в долгосрочной перспективе. Сам я промок и замерз, но понимание, что с каждой минутой расстояние от меня до проклятущего замка растет, действует как самый лучший энергетик. Начинаю понемногу надеяться, что удастся выбраться за границы баронства без приключений.

Напрасно, конечно.

Они ждут меня на втором перекрестке — видать, знали все же короткий путь. Все трое так и торчат гордо посреди дороги — не будут же славные аристократы прятаться в кустах, в самом деле. Хорошо хоть спешились — было бы жаль зацепить их коней. Барон заходит с козырей и посылает в меня «Волну жара». Ныряю в Тень. До троицы метров сто, это намного больше, чем в первую встречу на постоялом дворе. Потому Волна еще далеко, хотя увернуться от нее в реальности не успею. А что можно сделать в Тени? Поставлю-ка щит, Кир говорил, их изучают на втором курсе, значит, справлюсь.