Стиратель
Шрифт:
— Идем же в мою комнату, — настаивает Юлия. — Мне нужно кое-что тебе сказать. Это важно.
Она взволнована, пышная грудь высоко вздымается под плотной тканью платья.
— К сожалению, сейчас это неудобно, — отвечаю насколько могу вежливо. — У нас с Киром по расписанию сеанс. Потом мне нужно будет отдохнуть. Пациента пока не стоит оставлять без присмотра, легкое не восстановилось до конца, возможен приступ. Но если заживление продолжится благополучно, уже завтра мы сможем прогуляться в парке…
— Дело не терпит отлагательства, — говорит Юлия и берет меня за руку. — Я должна сказать тебе это прямо сейчас.
Вежливо, но твердо отнимаю руку. С такими
— Ну, идем же, — торопит Юлия. — Известие срочное, хотя, боюсь, уже слишком поздно…
Может, она все же не порывом страсти нежной охвачена? Похоже, стоит ее выслушать, сеанс с Киром может и подождать. Вообще-то худшее уже позади, ничего парню не сделается за полчаса. Следую за Юлией в ее покои. Это такая же спальня, как у меня — кровать под балдахином, кованый сундук для вещей, столик на изогнутой ножке и пара кресел. Так здесь выглядит роскошь, доступная лишь Высшим.
Закрывая дверь, Юлия нервно озирается. Глупо, ведь именно такое поведение вызывает подозрение. Судорожно вздыхает, складывает пальцы в замок, подходит ко мне совсем близко… Отстраняюсь и усаживаюсь в кресло. Ей ничего не остается, кроме как сесть напротив меня.
— Я не знаю, кто ты и откуда, и почему скрываешь свое имя, — Юлия говорит шепотом, и мне приходится податься к ней через столик, чтобы слышать. — Ты спас жизнь моему сыну, и мне довольно этого. Но другие… могут оказаться не столь нелюбопытны. Если у тебя есть серьезные причины скрывать, кто ты такой, тебе лучше покинуть Академию как можно скорее. Прямо сейчас.
— Как — сейчас? Лечение Кира еще не закончено…
— Ты говорил, его жизнь вне опасности, он восстановится. А тебе не следует медлить.
Подбираюсь, смотрю женщине прямо в глаза:
— Ты что-то знаешь, Юлия? Говори прямо. Мы ведь с тобой союзники.
Она сплетает и расплетает пальцы и наконец решается:
— Третьего дня ты уснул возле постели Кира, и я на несколько минут отошла. Когда возвращалась, столкнулась в дверях с прихвостнем моего мужа, Арне. Тогда я не поняла, что у него в руках, он постарался спрятать это. Но теперь, когда я вспоминаю — это была прядь волос. Темных, так что, наверно, твоих.
— Это что-то доказывает? — пожимаю плечами. — Может, у него ко мне чувства… Волосы мои положит в медальон и станет носить у сердца… в благодарность за исцеление глаза, не подумай чего дурного.
Юлия иронии определенно не выкупает:
— Какие чувства, какая благодарность? Ты как первый месяц среди Высших, Мих… Но это еще не все. Сегодня я слышала обрывок разговора. Стены тут хлипкие, а эти недоумки привыкли орать, пока жили в каменном замке… моем, между прочим, замке. Я не все поняла, но… тот якобы лекарь, которого нашел мой супруг, он не лекарь вовсе. И приходил не к Киру, а к тебе. Читал твою ауру. Александр специально искал его, чтобы он на тебя посмотрел. Я не сразу поняла, но… Мих, похоже, это родовидец.
— «Родовидец»? Это что еще значит?
Странно сработал автопереводчик, оба корня понятные,
— Да откуда же ты, раз не знаешь таких простых вещей! — Юлия позабыла о необходимости шептать. — Родовидцы умеют по ауре или по волосам определять, какой человек крови, из какого он рода. Обычно их вызывают мужья, когда есть сомнения в отцовстве отпрыска. Это редкий дар, родовидцев мало, и берут они за услуги дорого, но Александр не поскупился… решил, наверно, что раз тебе есть что скрывать, то это того стоит. Узнав твою тайну, можно что-то с тебя получить.
Вот оно как… Не то чтобы я считал барона другом или просто порядочным человеком. Но все-таки в последние дни я был занят тем, что спасал жизнь его единственному сыну. Не ожидал, что в это время он ищет, чем бы меня шантажировать.
Юлия снова перешла на шепот:
— Если ты из вассалов или даже из семьи Сета… видишь, я не проклинаю его имя, не проклинаю… тебе лучше бы скрыться прямо сейчас.
— Да не связан я с вашим Сетом, никак!
Есть ли мне чего опасаться? Ну установит этот родовидец, что ни к одному роду Танаида я отношения не имею. И что? Разве от этого я перестану быть уникальным целителем? Да тут у четверти аристократов есть незалеченные травмы от магии — я не удержался и глянул несколько раз через Тень на толпу — так что мои услуги будут на вес золота, и работой я обеспечен на десять жизней вперед. Что с того, что я не один из них? Они сами себе враги, что ли, чтобы из-за этого отказываться от исцеления? И куда мне идти, скажите на милость? Опять становиться нищим бродягой, которого норовит нагреть каждый встречный и поперечный? Теперь, когда появилась наконец возможность заняться настоящим делом — преподаванием в Академии? С врачебной практикой это можно сочетать, расти сразу в двух направлениях. Мало ли тут таких студентов, как Кир? Их развитием никто не занимается, они считают себя жалкими неудачниками по сравнению с боевыми магами — это в мире, где давно уже нет войн… Говорил мне Чжун Ни, что я должен исправить Танаид; откуда начинать, если не с Академии, где воспитывают его будущих правителей? И что, от всего этого отказываться из-за недоумка барона с его подозрениями?
— Юлия, я благодарен за твою доброту, — ласково улыбаюсь женщине. — И ценю твое доверие. Понимаю, тебе непросто было решиться рассказать это все. Но, поверь, бежать мне незачем, ведь ничего дурного я не сделал…
Задвижка отлетает, и дверь распахивается — ее явно открыли пинком. Входит Александр, за ним — Кей и Арне.
— А вот тут ты ошибаешься, — барон обращается ко мне. — Встать! И не смей сидеть в нашем присутствии, низший…
Показал бы ему средний палец, но не факт, что уроженец Танаида считает этот жест правильно. Барон уже повернулся к супруге:
— Ты совершенно права, госпожа моя, стены тут — дрянь, слышно каждое слово. Арне, друг мой, примени-ка свое фамильное… Мы же не хотим, чтоб посторонние вмешивались в наши семейные дела.
В комнате становится мертвенно тихо — Арне набрасывает «Тишину в библиотеке», которую применял столько раз, пока я восстанавливал его глаз. Я уже в Тени, тянусь к горлу барона… но ублюдок, очевидно, готов к этому, потому что навстречу мне движется его волна жара, отбрасывает, удушает, опаляет, выбрасывает из Тени… однако не оглушает в этот раз. Кей простирает надо мной руку, шепчет заклинание, которого я сходу не узнаю. Уши обжигает мерзким визгом, но мне не до этого, я снова пытаюсь войти в Тень… и не могу. Не потому, что обессилен — Тени словно бы нет и не было никогда.