Стиратель

Генрих

— Верно, — барон барабанит пальцами по подлокотнику. — Поэтому, госпожа моя, ты все сделаешь сама. И хватит уже демонстрировать характер, я сыт по горло этим за тридцать лет… Потому что расклад очень простой. Кир был серьезно ранен на поединке, его смерть не удивит никого. Мне он не особо нужен — хоть и сын, но бесполезный. С другой стороны, если не будет тебя, то и он не опасен — ты не настроишь его против меня, как Эву. Выбор у тебя очень простой. Либо ты сама избавляешь меня от себя, либо, когда выйдешь из этой комнаты, Кир будет уже мертв. Решение за тобой.

Пальцы Юлии впиваются в обивку кресла, раздирая ни в чем не повинную ткань. Как же мне хочется сейчас прокричать ей, чтобы она не смела верить этому подлому трусу! Тот, кто способен вот так запросто принести в жертву собственного ребенка, чтобы избавиться от неудобной жены, не имеет права зваться отцом, мужем, да что там, человеком просто! Нельзя вестись на этот шантаж! Даже если он поднимет руку на сына, это будет его и только его преступление!

Юлия переводит взгляд на меня. Насколько позволяют магические путы, мотаю головой, глазами и мимикой кричу ей «нет!». Если бы я мог войти в Тень, то вывернул бы барону наизнанку каждую кишку! И как-то повлиял бы на Юлию, заставил ее стать сильнее, решительнее, ну или упасть в обморок в конце концов — только не принимать такого решения.

Но ничего этого я не могу.

Юлия медленно склоняет голову.

— Будьте прокляты, — шепчет она. — Будьте все вы прокляты…

В этих словах нет протеста — только отчаяние.

— Выйдите. И это тело заберите, — приказывает барон своим прихлебателям. — Дальше уже дело семейное…

Арне снимает «тишину в библиотеке». Я надеюсь, что Юлия закричит, позовет на помощь — но она уже сломлена. Кей рассеяно хватает меня за плечо и вытаскивает за дверь. Без особого усилия — Высшие очень сильны физически. Жаль, о характерах многих из них того же сказать нельзя.

Повисает пауза. Арне рассеянно смотрит в окно, Кей нервно меряет шагами гостиную.

— Послушай, Александр же не будет доводить жену до самоубийства на самом деле, — обращается межевой рыцарь к приятелю. Меня они уже за человека не держат. В голосе Кея проскальзывает легкая дрожь. — Он просто запугивает ее, чтобы она… ну, не знаю, уехала куда-нибудь в глушь и не мешалась? Ведь правда?

Арне мрачно усмехается:

— Дурак ты, Кей. Ничего-то в жизни не понимаешь. Графские племянницы с приданым на дороге не валяются, за такой брак всякий наизнанку вывернется. А ты так и помрешь шутом, которого кормят из милости…

Из спальни доносится скрип передвигаемой мебели, потом шорох и приглушенный звук падения чего-то тяжелого. Эх, Юлия… А ведь из всех, кого я повстречал в Танаиде, она больше всех напоминала человека. Это и сделало ее такой уязвимой.

— Ну, вот я и вдовец, — объявляет барон, выходя из спальни. Особого торжества в его голосе не слышно. — Неприятно было, но дело сделано. Пусть вам, друзья, это послужит уроком: не женитесь на самолюбивых и вздорных женщинах, даже если брак представляется выгодным. Выйдет в итоге себе дороже. Что же, теперь, когда все дурное позади, пойду предлагать руку и сердце моей дорогой Симоне.

Барон делает паузу, словно бы ожидая поздравлений, но оба его прихвостня молчат и отводят глаза. Похоже, даже для них это все слегка чересчур.

— А вы пока займитесь делом, путь хоть какая-то польза будет от вас, — барон явно раздражен отсутствием поддержки. — Возьмите этого низшего и увезите в мой замок. Прямо сегодня. Не нравится мне, что граф Нагель интересовался им. Как бы не попытался прибрать к рукам моего должника. На своей территории оно поспокойнее будет. Заприте пока в подвале, да не забывайте «Крик Вишни» возобновлять, иначе эта тварь передушит вас и сбежит. И дайте слугам нагоняй, чтобы замок сиял, ни пылинки нигде, украшения там всякие — я ведь с молодой женой приеду. Если увидите, что эти твари ленятся, даю добро подгонять любыми способами. Только всех не перебейте, оставьте кого-то и работать. К нашему прибытию весь замок должен быть в наилучшем виде.

Глава 15

Гамлет Танаидского разлива

Оказывается, в баронском замке есть темница. Как-то не удосужился я спуститься в нее, пока жил здесь в качестве гостя; зато теперь времени на осмотр этой достопримечательности у меня куда больше, чем хотелось бы. Успел изучить и все камни в стенах, и все забитые грязью щели в полу, и все былинки за крохотным зарешеченным окошком. Лучшим событием каждого из восьми бесконечных дней были солнечные лучи, проникающие на четверть часа перед самым закатом. Но их отчаянно не хватало, чтобы хотя бы отчасти восстановиться.

Дорогу до замка я помню урывками: Кей был на взводе и чуть ли не каждые два часа накладывал на меня свое фамильное заклинание. Уже к концу первого дня я почти потерял слух от непрерывного звона в ушах. «Крик Вишни», надо же было выдумать такую дрянь… Арне даже пытался осадить Кея, они спорили и ссорились. Оба спешили и нервничали — видимо, опасались погони. Старенькая баронская карета едва выдержала темп, иссеченные кнутом лошади хрипели. Однако из-за бесконечных повторов блокирующего магию заклятья особых впечатлений от путешествия я не получил, а в темнице с этим и вовсе стало туго.

Слуг ко мне не допускали — боялись, наверно, что каким-то неизвестным образом смогу воздействовать на них, а то и просто уговорю помочь мне. Дважды в сутки заходил Кей и с порога повторял «Крик Вишни». Если бы не это, давно нашел бы способ освободиться, скрутив изнутри любого, кто зайдет в камеру. Но Тень все эти дни была закрыта для меня — иногда даже начинал сомневаться, что способность погружаться в нее не была временной галлюцинацией. Оставалось только стараться восстановить силы и ждать, когда кто-то из моих сторожей допустит ошибку.

Кей приносил мне воду и еду — здравствуй, горох, не то чтобы я скучал… Он — в смысле Кей, а не горох — стал какой-то дерганый, от его веселости не осталось и следа; похоже, что-то в последних событиях подкосило его. Попытался с ним заговорить, и он чуть ли не завизжал: «Не смей, молчи, низший!». Боится, что общение со мной может каким-то образом унизить его аристократическое достоинство или даже заразит его потерей магии и статуса? Черт знает, что творится у мелкого говнюка в башке. Самое обидное — нападать на него нет никакого смысла. Высшие постоянно носят эти свои щиты, так что хук в челюсть или даже удар ножом — хоть у меня и нет ножа — для них не опасны. Это и позволяет любому Высшему, даже старику или девице, как угодно измываться хоть над целой деревней.