Стивен Эриксон Падение Света

Киницик Карбарн

– Но мы, наконец, стали мудрыми.

– Именно.

– Что ж, есть такие историки, что находят утешение в вере, будто прошлые века можно рассматривать как фазы детства и взросления. Тем самым они избавляются от нужды искать лучшее, от навязчивой мысли, будто давным-давно мы жили лучше, нежели сегодня.

– Для этого вы призвали меня? Лучше набросайте свои мысли в свитке, и я посвящу его изучению пару десятков лет - когда будет свободное время.

– Да, я вам верю, - отвечал Райз, глядя на бронзу.
– Но дела

ведь не улучшаются?
– Он обернулся и широко повел рукой: - Узрите же в Комнате Стыда брошенные нами идеи. Что за детский оптимизм!

Кедорпул начал отворачиваться.
– Если это все...

– Расскажите о магии.

Священник помедлил, всматриваясь в него.
– Что изволите узнать?

– Пределы ваших сил. Степень контроля.

– И вами движет академический интерес?

– Нет. Спрашивая, я выполняю просьбу верховной жрицы.

Смутная тень легла на смазливое лицо Кедорпула, словно на миг неосторожно показав облик старца, коим он станет в далеком будущем.
– У нее появились причины сомневаться во мне?

– Похоже, жрец, всем мы обрели потребность защищаться друг от друга. Представьте меня в плаще шпиона. Привычный образ облегчит тревоги.

– В роли придворного сенешаля я не обременю ее.

– Значит, вы претендуете на некое мастерство.

– Претендую на уверенность.

– Думаю, Кедорпул, мастерство и уверенность унесли юного веселого мужчину, прежнего моего знакомца.

– Есть ли еще вопросы?

– Кто ваш враг?

– Мой враг?

– Собирая силу - эти потоки магии - на кого вы готовы ее обрушить?

– Я слуга Матери Тьмы.

– Из рода самозваных слуг, Кедорпул?

Жрец вдруг оскалился.
– Ах да, припоминаю. Ваше загадочное посещение Матери в компании Ланир и того Азатеная. Но каковы подробности? Да, никто из вас не соизволил уведомить меня, либо кого-то другого. Слышал, вы заслужили гнев лорда Сильхаса, но и это вас не поколебало. Итак, вот колодец тайн, из которого вы можете черпать когда угодно, по ситуации.

– Вы уже многое знаете. Она отвергла желание лорда Аномандера идти на Урусандера. Приказала держать меч в ножнах.

– И мне также прикажут ничего не делать? Если да, пусть я услышу слово от нее самой.

– А если я скажу, что мы не говорили с Матерью Тьмой? Что путешествие внезапно окончилось и нас вывел из того мира лорд Драконус?

– Значит, вы подрываете свое же право говорить от ее имени.

Приступ ярости заставил Райза Херата замолчать. Он отвернулся, снова глядя на бронзу Азатеная, глубоко дыша, чтобы успокоить эмоции.
– Право? Ох, как все мы всматриваемся во тьму, умоляя о касании тяжелой и уверенной руки. Пусть ладонь ляжет на плечо, толкнет нас на верный путь.

– Я буду сенешалем, - заявил Кедорпул.
– Буду распорядителем общих магических сил Цитадели, всех Тисте Андиев.

– И чей авторитет будет выше вашего?

– Матери, разумеется.

Я лишь жду ее повелений...

– Зная, что их не будет. Кедорпул, я стал свидетелем захвата власти?

– Когда лорд Аномандер вернется в Харкенас, историк, я объявлю ему, что стою на его стороне и что воля сенешаля повелевает ему выхватить меч. Сражаться во имя Матери Тьмы. И на поле битвы я буду стоять во главе боевых магов, да, чтобы присоединить волшебство к его силе.

Райз Херат сосредоточился на "Травле Пса". Он почти слышал завывания. "Не многие, но один. И нет конца насилию до поцелуя неминуемой смерти. Тот купец... Он сказал, что не платил за статую. Что неведомый мастер-Азатенай назвал ее подарком Тисте.

Идеалы подобны суке. Могут породить кусачее потомство. Выводок однажды может напасть на мать. Не об этом ли вещала его скульптура? Нет, я лишь вижу то, что хочу видеть, и потому искусство бессмертно. Нужно лишь поднапрячься...

Но когда же разгул воображения кого-нибудь убеждал?"

Кедорпул заговорил после долгого мига тишины.
– Доложите верховной жрице. Убедитесь, что она поняла.

– Разумеется.

Он слышал удаляющиеся шаги - отзвуки порхали в темных пространствах между бронзой и камнем.

Палаты, вмещающие забытые шедевры, как подумалось Райзу - не только склады печалей. Куда хуже, что в них расстаешься с невинностью. Он решил больше сюда не ходить.

Дверь была нараспашку, мальчик влетел внутрь вслед за собакой, удивив Эмрал Ланир. Она сидела за пеленой дыма, большая филигранная колба кальяна стояла на столе, тяжелая и полная лукавых обещаний. Опустив веки, держа мундштук в губах, она глядела на незваных гостей.

Пес схватил упавшую с дивана подушечку. Торопливо ее жуя, развернулся и опустил голову к полированному полу, яркими глазами глядя на мальчишку.

Тот шагнул вперед.

Лязгнув когтями, пес метнулся, увернулся от цепких рук и проскочил к двери, унося приз.

– Пес выбрал добычу, - сказала Ланир.

Мальчик оглянулся и пожал плечами.
– Я тоже люблю играть. Но он быстрее.

– Ты заложник Орфанталь.

– Знаю, я должен быть с наставником. Но Кедорпул решил, что больше меня не учит.

– О? Почему же? Ты был невнимательным? Грубил?

Орфанталь кивнул.
– Он показал мне закле... заклинание. То есть магию.

– Это слово мне знакомо.
– Ланир повела трубкой.
– Продолжай.

– Я шумел. Оно мне не понравилось, и я его развеял. Заклинание.

– Развеял?

– Было просто.

Ланир затянулась, на миг задумавшись, не стала ли грубой сама. Но ясность разливалась из легких, унося мгновенную тревогу.
– Так ты ровня ему по силе?

– О нет. Он слабак.