Сто баксов на похороны
Шрифт:
«А если в электричке отрублюсь? – подумал он. – Начнут в себя приводить – и „дурочку“ найдут, и поймут, что ранен. Хана тогда. Да и куда мне сейчас? Отлежаться бы недельку, а уж потом из столицы сваливать. Любка, – внезапно вспомнил он. – О ней мусора точняком не знают. А вдруг знают? А что еще делать? Надо к ней валить. Но вот как?»
Сильно болели ребра. Как только он снял бархатный «бинт», по ребру, оно, видно, было сломано пулей, ударило страшной болью. Зубов попробовал пошевелить левой рукой. Боль снова пронзила его. Он выматерился.
«Базар слышал, что какая-то трава на рану
Осторожно протянув правую руку, сорвал какой-то большой зеленый лист, приложил его к ране и, чуть не потеряв от боли сознание, замер. Потом стал обматывать торс полосой «бинта». Застонав, туго стянул его и натянул рубашку.
«Надо еще сумку брать, – вспомнил он. – Вообще-то ее там никто не найдет. Отлежусь – съезжу».
Сумку с долларами Павел оставил в подвале полуразрушенного дачного домика на третьем километре Нижегородского шоссе. Осторожно поднялся, чувствуя боль. Правда, на этот раз боль была терпимой. Сунув пистолет за пояс и накрыв его рубашкой, Павел пошел вперед к станции.
– Вот почему он Москву не покинул, – проворчал невысокий подтянутый человек. – Расчет производил. Значит, таксиста действительно не он убил. Хату они с Тихоном брали. И раскололся только потому, что знал – там он сможет уйти. Куда же он сейчас двинет? – Он взглянул на окровавленное водительское место «десятки». Наклонившись, поднял с заднего сиденья бархатный чехол. – На перевязку отрезал. Судя по количеству крови, ранен серьезно. Но где он? Весь транспорт, который в Москву идет, не по разу перепроверяют. Нет Зуба. Вот капканы мочит, сволота! Он в столицу будет прорываться скорее всего на пассажирском транспорте – на автобусе или на электричке. Может и на товарных поездах попробовать. Хотя вряд ли – ранен серьезно. Все ближайшие медпункты оповещены? – спросил он стоявшего рядом оперативника.
– Да, товарищ полковник.
– Сволочь Зуб, – снова сказал полковник. – Это он нам позвонил. И знал, где свою женушку ждать. Рассчитал все правильно. Если не придет, значит, ее менты взяли и сидеть будет. А сорвется, он ее кончит. Как ребята?
– Капитан Морин убит, – ответил майор милиции. – Старший лейтенант Зяблев в реанимации. Врачи говорят, состояние критическое.
– Они наговорят, эти медики, – недовольно пробурчал полковник. Закурив, посмотрел в сторону тронувшейся машины. – Лола Ивановна Сухова. Все-таки кто-то успел в нее пулю всадить. Не выживет. А жаль. А что эти?
– Двое убитых. Троих взяли. Один тяжело ранен. Говорит только один – водитель Лолы. Мол, эта женщина, которая пришла, заявила, что Сухова похитила ее сына.
– Вилова где? – вспомнил полковник.
– Ее отвезли в управление, – отозвался оперативник, – все-таки…
– Позвони, – перебил полковник, – пусть домой отвезут. Потом наведаемся и поговорим. В отделе не разговор, а допрос. А если мальчишку действительно похищали, а похоже, что так и было, то ей дома все-таки легче говорить будет. Да и пацан, наверное, что-то помнит. Наверняка он матери про тетю Лолу сказал. Вилова работала у нее
– Здоров, бродяга, – услышал Глеб веселый голос. Повернувшись, увидел улыбающегося Рыбакова.
– Дай закурить, – пожав протянутую руку, хмуро попросил Глеб.
– Ты чего такой невеселый? – протянув пачку, спросил Борис. – А где Игорь? Взяли, что ли? – негромко и нервно спросил он.
– Он поездом едет, – буркнул Глеб. – Через три дня прибудет. А насчет веселья… – Прикурив, жадно затянулся. – Меня в Екатеринбурге обчистили. Кошелек был, и нет. Вот и ходил здесь почти три часа, сигареты стрелял.
Рыбаков весело рассмеялся.
– Тебе чего ха-ха не ловить, – проворчал Глеб. – Что вы так долго-то? – спросил он подошедшего Вячеслава.
– Славик, – тот протянул руку.
– Глеб. Инка где? – спросил Глеб.
– Не знаю, куда-то уехала. Но к вечеру обязательно объявится. Поехали? Где твои вещи?
– Все свое, – усмехнулся Глеб, – ношу с собой.
– Как в аэропорту? – удивленно спросил Михайлов.
– Он позвонил, – ответил Горец, – и сказал, что ждет…
– Но значит, он приехал ни с чем?
– Если бы у него ничего не было, – спокойно проговорил Александр, – он бы не позвонил. И кроме того, вы говорили о том, что он сообщит вам…
– Где он? – нетерпеливо спросил Михайлов.
«Похоже, ты и о сыне забыл», – мысленно усмехнулся Горец. А вслух сказал:
– Сейчас привезут. Вячик взял Рыбакова и поехал с ним в аэропорт. Мы искали Инну…
– Инна убита в пригородном доме какой-то подруги, – буркнул Михайлов. – Муж все-таки ее нашел. Правда, он сейчас и сам ранен, но пока его не поймали. Там что-то связано с похищением какого-то ребенка. Я еще не знаю подробностей, но обязательно все выясню. Мне кажется, это касается и моего сына. – Тяжело вздохнув, опустил голову.
«Ничего себе! – мысленно удивился Горец. – Что же там произошло? Надо выяснять. Инка убита, это уже хорошо. А Лолка?»
Михайлов посмотрел на большую фотографию сына и жены.
– Яшенька, – прошептал он, – я спасу тебя, если даже мне придется отдать все. Сыночек…
«Тебе действительно придется отдать все, – подумал Горец. – Даже свою жизнь. Хотя, – он усмехнулся, – ты будешь моим секретарем. Все-таки голова у тебя работает».
– Саша, знаешь, – нерешительно проговорил он, – я много думал и понял… – Опустив голову, он замолчал.
– Что? – спросил Горец.
– Я думаю, – Михайлов поднял голову и посмотрел ему в глаза, – что похищение организовал ты.
– Я?! – Горец сделал вид, что он оскорблен таким выводом. – Мне в голову не могло прийти, что вы можете такое предположить.
Он чуть было не сказал Михайлову правду, но что-то остановило его. Скорее всего то, что он не знает, что с золотом. А тут еще гибель Инны и арест Лолы. Значит, кто-то из парней тоже задержан и неизвестно, что они будут говорить.
– Извини, но я почему-то так подумал после нашего разговора. Видишь ли, в чем дело. Конь и те гориллы, которых я отправил с Нинкой и Яшей, преданны мне. В них я никогда не сомневался. А вот ты… У тебя есть причина ненавидеть меня. Правда, все это время…