Сто баксов на похороны
Шрифт:
Услышав выстрелы в кабинете, Вячик выхватил «ТТ» и ударил его рукояткой по голове одного из парней Михайлова. Ударив другого ногой, влетел в комнату. Филин, спиной раскрыв дверь, выбросив руку с пистолетом, всадил пулю в повернувшегося в его сторону парня и выстрелил еще три раза. Из глубины вестибюля в него стреляли. Пули впились в стену, с визгом уходили в пол. Одна попала в пистолет Филина. Вскрикнув, он выронил оружие и выхватил нож. Уходя от удара боевика, присел и наотмашь полоснул его по животу. Выпущенная почти в упор пуля раздробила ему голень. Взвыв, Филин рухнул на пол. Подскочившие парни начали избивать его ногами. Вячик ударом кулака сбил стоявшего у двери Рыбакова. Тот упал на стол и свалил его. С матом вскочив, схватил с подоконника вазу с цветами, запустил ее в стрелявшего в открытую дверь Вячеслава. Вячик повернулся, прыгнувший к нему Борис получил пулю в грудь. На голову Вячеслава обрушился удар рослого парня. Тот, добивая ногой, разбил ему лицо.
Глеб, зажав окровавленными пальцами вспоротое пулей плечо, вжав голову в плечи, затаив дыхание, сидел за большим кожаным креслом.
«Во влип, – испуганно думал он. – Сейчас еще для полного счастья товарищи из ментовской нарисуются и упекут в кутузку».
Услышав, что кто-то вошел, липкими от крови пальцами правой руки сжал горлышко валявшегося на толстом ковре графина.
– Никого, – услышал он нервный голос.
– Вот Горец, сука, – высказался второй, – переворот задумал. Как в Чили!
– Но видок у него был, – хихикнул первый, – когда фотку Яшкину увидел. Я, например, сам обалдел. Кость, кажется, даже доволен этим. Лично я бы этого Глеба…
– Подожди, – усмехнулся второй. – Сейчас Кость в натуре одурел. Но когда золото со старателей выхватит, всех троих – Нинуху, Глеба этого и Яшеньку – на куски порвет. Он одних бабок на сынулю знаешь сколько потратил? Тот в Лондоне, похоже, не учился, а…
– Все сюда! – раздался повелительный голос. По звуку шагов Глеб понял, что парни вышли.
«Вот попал! – Он покачал головой. – Надо как-то отсюда убираться, и дай Бог ноги. В Ярославле Игорька перехвачу. Успею. Где-нибудь золото закопаем для потомков, и все, больше никогда никаких дел. Хватит».
– Где старатель?! – услышал он громкий голос Михайлова.
– Шеф, – отозвался другой от выхода, – уходить надо. Похоже, скоро менты заявятся.
– Найдите старателя! – заорал Михайлов. – И ко мне. Здесь оставьте все как есть. Найдите стара…
– Здесь я! – решился объявиться Глеб. В комнату заглянул рослый молодой мужчина. Глеб медленно, готовый в любой момент снова присесть, выпрямился.
– Пошли, – мотнул на дверь рослый.
– Быстрее, Глеб! – нетерпеливо позвал заглянувший в комнату Михайлов.
– Поступило сообщение, – услышал голос в передатчике сидевший рядом с водителем прапорщик милиции. – В одном коттедже у Москвы-реки, возле Бронниц, выстрелы. Немедленно перекройте выезд.
– Есть, – кивнул прапорщик и вытащил пистолет. – Погнали! – бросил он сидевшему за рулем сержанту. «Семерка» рванулась вперед.
– Вовремя мы, – усмехнулся сидевший сзади водителя Михайлов. – Вы там огонь оставили? – спросил он рослого.
Тот кивнул.
Рыбаков, мотая головой, поднялся. Дотронувшись до груди, снова потерял сознание и упал. И тут же очнулся. Почувствовав под рукой пистолет, взял его и пополз к двери. И тут увидел несколько стоявших у газовой плиты канистр. Почувствовал резкий запах бензина.
– Давай в темпе! – раздался от двери громкий голос.
– Сейчас, – услышал Борис, и раздались быстрые шаги.
Рыбаков ткнулся лбом в пол. Сквозь пелену боли услышал, как что-то льется. Простонав, поднял голову. Длинноволосый парень, пятясь, тонкой струйкой оставлял бензиновую полоску на полу. Борис, прикусив губу, вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок.
– Валим! – захлопнул дверцу «десятки» сидевший за рулем парень.
Коренастый молодой мужчина прыгнул к машине и уселся рядом. «Жигули», взвизгнув колесами, рванулись с места.
– Там же Тошка, – кивнул на трехэтажный коттедж коренастый.
– И еще кто-то, – отозвался переключивший скорость водитель. – Слышал, стреляли? Так что валим. Да и менты сейчас нарисуются.
– А что базарить будем? – нервно спросил коренастый. – Бык сказал, чтоб спалили…
– Мы там хрен покажемся, – огрызнулся водитель. – Дело жареным пахнет, думаешь, менты за это не ухватятся? Кость припрут, он всех нас под паровоз толкнет.
– Хрен его прихватишь, – не согласился коренастый. – Дача на его любовницу записана, мало ли что здесь было. А если и отпечатки найдут, да, скажет, был. Спали с ней. И парни мои там бывали. А что теперь произошло – без понятия. К тому же бабки имеются: плюй на все, что законом называется. Но это ему плевать можно. А нас как подачку ментам запросто отдаст.
Водитель хотел что-то ответить, но, выматерившись, притормозил, крутанув руль. «Десятка», резко свернув с дороги, полуразвернулась на ровной обочине. Коренастый, схватившись за ручку над дверью, удержался. Хотел обругать водителя, но, увидев тронувшуюся к ним милицейскую машину, выхватил пистолет. «Десятка» резко подала назад.
– Остановитесь! – услышали оба усиленный мегафоном голос.
Коренастый, высунувшись в открытое окно, выстрелил. «Десятка», резко выворачивая, рванулась вперед. Коренастый ударился затылком и плюхнулся на сиденье. Из милицейской машины дважды выстрелили. Правое переднее колесо «десятки» с глухим хлопком разорвалось, машину занесло. Закрутившись, она ударилась о бетонное основание телеграфного столба. От «семерки» с пистолетами в руках бежали двое в форме. Коренастый, толкнув дверцу, выскочил и вскинул пистолет. Две пули попали ему в грудь, и он, ударившись спиной о капот, сполз на траву.
– Сдаюсь! – высовывая обе руки, закричал водитель. – Я без «дуры»! Сдаюсь!
– Так ведь милиция знает, чей особняк, – нервно проговорил Глеб.
– Это коттедж одной весьма влиятельной дамы, – засмеялся Михайлов. – Я ей сейчас позвоню и объясню ситуацию. Она скажет милиции, что ее неоднократно пугали какие-то уголовники. Она наняла охрану. Что там произошло, не знает. Коттедж застрахован. А она прекрасно понимает, что я ей очень скоро отстрою другой, даже более комфортабельный. Поэтому все нормально.