Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Мама, – всхлипнул Яков, – что же такое? Почему отец ничего не делает?
– Перестань. – Подойдя к сыну, Нина Петровна обняла его и, словно маленького, начала гладить по волосам. – Все будет хорошо.
– Может, перестрелять их на хрен? – кивнул на дверь комнаты желтолицый.
– На кой хрен на себя жмуров вешать, – отмахнулся Рукав. – Переждем до вечера и отвалим.
– Слышь, – сказал невысокий. – А может, Кости звякнуть и сказать. Мол, мы тебе твоих возвращаем, а ты нам бабок подкинь.
– И на эти бабки, – усмехнулся Рукав, – нам гробы заказывать нужно.
– Нашли, – сказал в переговорное устройство стройный молодой мужчина в потертых джинсах. – Сто процентов – они здесь, – уверенно добавил он.
– Так работайте, – услышал он голос Рудина. – Разумеется, вознаграждение получите достойное.
Отключив передатчик, стройный вытащил пистолет.
– Пошли, – кивнул он. Из «шестерки» вышли еще трое. Вытащили оружие и разошлись в стороны. Затем с четырех сторон начали короткими перебежками подходить к небольшому двухэтажному коттеджу.
– Что? – спросил Михайлов. Выслушав ответ, посмотрел на сидевшего с перевязанной головой Глеба. – Похоже, скоро мы будем присутствовать при встрече давних возлюбленных. Ставлю сто против одного, – ехидно добавил он, – что Яшка не примет вновь появившегося отца и, по-моему, откажется и от матери. Если он это сделает, я, наверное, ничего не изменю. Хотя все равно все будет по-другому.
– Леонид Борисович, – заглянула в раскрытую дверь молодая женщина в форме старшего лейтенанта милиции, – к вам посетитель.
– Кто? – перекладывая со стола в сейф папки с делами, посмотрел на нее Рудин.
– Дочь Порогова.
Он чертыхнулся.
– Пусть войдет, – кивнул он и закрыл дверцу сейфа.
В кабинет вошла стройная девушка с длинной русой косой. Закрыв дверь, посмотрела на него.
– Здравствуйте, Леонид Борисович, – тихо сказала она.
– Здравствуй, Оксана, – кивнул он.
– Вы уже полковник.
– Что ты хочешь? – спросил он. – Если насчет убийства твоего отца и матери, то ведется следствие. И я ничего не знаю. Потому как дело передано…
– Вот что, Леонид Борисович, – неожиданно жестко перебила его девушка, – вы знаете, кто виновен в гибели папы, а потом и мамы. Если через два дня Михайлов не будет арестован, его место займете вы. Я нашла среди бумаг отца интересные записи и документы.
Полковник внимательно посмотрел ей в глаза.
– Там часто упоминается подполковник Рудин. Я жду два дня. – Девушка пошла к двери. Он проводил ее испепеляющим взглядом.
– Да, – она остановилась, – не вздумайте пытаться убить меня. Тогда все бумаги окажутся у прокурора сразу же.
Она закрыла дверь. Полковник вскочил. Выматерившись, шагнул к двери и остановился. Вернувшись к столу, схватил телефон и набрал номер. Опомнившись, отключил и бросил его в ящик стола.
– Кто вы? – загораживая собой бледного, прижавшегося к стене сына, воскликнула Нина.
– На дороге машина, – вытащив из кармана ключ, положил его на стол один из четверых вошедших в комнату с зарешеченным окном мужчин, – водить вы умеете. Счастливого пути.
Все четверо вышли.
Нина
– Яша, бежим!
– Что? – спросил Михайлов. – Ну что же, отлично поработали. Только насчет оплаты обращайтесь к своему непосредственному начальнику, полковнику Рудину.
Отключив телефон, положил его на стол.
– Я же говорил, – посмотрел он на Глеба, – сейчас твоя Нина и сынишка приедут. Не забыл о нашем пари? – усмехнулся он.
– Ты так спокоен? – спросил Глеб.
– Спокоен? – подавшись вперед, уставился на него немигающим взглядом Михайлов. – Я вне себя от ярости. Как бы ты чувствовал себя на моем месте? Я прекрасно осознаю, что ничьей вины здесь нет. Возможно, Нина сама не знала, чей сын Яшка. Между тобой и мной разница три дня. Так что я не в обиде. Но это очень неприятно. – На самом деле Михайлов был готов убить всех троих. Но когда нечаянно сказал, что он вне себя от ярости, понял, что может потерять золото. Когда Глеб заявил о том, что ничего не будет делать, если Нина и Яков не будут спасены, Михайлов позвонил Рудину и прозрачно намекнул, что, пожалуй, стоит послать ментов в один незаметный домик, принадлежавший Рукавину, ближайшему соратнику Горца. И он не ошибся. И сейчас ожидал приезда Нины и Якова. Боясь сорваться и наделать глупостей, выпил сто граммов коньяку.
– Константин Федорович, – услышал он голос, – ваших…
– Пусть войдут, – недовольно прервал он. Глеб вскочил.
– Костенька, – Нина Петровна влетела в распахнутую дверь, – милый…
Словно наткнувшись на невидимую преграду, остановилась и, расширив глаза, уставилась на Глеба. Михайлов, играя желваками, наблюдал за ней.
– Папка! – влетел в комнату Яков и, обогнув мать, обнял Михайлова.
– Погоди. – Тот осторожно освободился из его рук. – Ты не узнаешь этого человека? – Он кивнул в сторону Глеба. Яков бросил на Глеба быстрый взгляд и повернулся к тому, кого он считал своим отцом.
– Это он приказал, чтобы нас похитили? – спросил Яша. – А Горец? Какая же тварь…
– Ты посмотри внимательно, – зло посоветовал Михайлов, – и на маму тоже.
Ничего не понимающий парень взглянул на мать и перевел взгляд на Глеба. Тот шагнул вперед.
– Я не знаю его, – повернувшись к Михайлову, сказал Яков. – Кто он такой?
– Твой отец, – усмехнулся Михайлов. – Настоящий, он создал тебя вместе с мамой, – желчно добавил он.
– Костя! – воскликнула Нина.
– Надеюсь, анализ делать не придется, – усмехнулся Михайлов. – Сходство просто поразительное. Ты-то заметил? – спросил он смотревшего на Глеба Якова. Тот замотал головой.
– Нет, этого не может быть. Мой отец ты! – закричал Яков. – Я убью тебя! – Он взглянул на мать и, схватив лежавший на столике ножичек для бумаги, бросился к Нине. Глеб, рванувшись вперед, отбил его руку и коротким боковым отправил сына на пол. Нина, опустив голову, стояла неподвижно. Мотая головой, Яков сел. Потрогав разбитый подбородок, взглянул на Михайлова. Тот смотрел на жену. Нина, почувствовав его взгляд, вскинула голову и, вздохнув, вышла из кабинета.
– Ты мой отец, – сидя на полу, всхлипывал Яков.