Сто осколков счастья
Шрифт:
Женщины торопливо вошли в комнату.
Варя зажмурила глаза и принялась ровно дышать.
Маргарита Святославовна, знакомая с расстановкой мебели, достигла края тахты первой, но на балконе особенно громко, с урчанием, заворковали голуби, хозяйка обернулась, грузно пробежала к балконной двери и сдавленно прошептала:
– Кыш! Пошли прочь!
Людмила Анатольевна воспользовалась заминкой, крепко схватила Джульетту и, торжествуя, понесла в ванную – мыть попку и менять подгузник. Маргарита Святославовна
– Людмила Анатольевна, вы не знаете, каким полотенцем вытирать ребенка. Розовым, розовым, ни в коем случае не салатным, оно пользованное! – донеслось из прихожей.
Варя вновь открыла глаза.
В лучах утреннего солнца темная пещера со страшными мерцающими глазами превратилась в стеклянную горку с блестящими на солнце безделушками, а ночное переживание – как вести себя при встрече с родной матерью Джульетты? – сменилось простым решением: «Буду делать вид, что ничего не знаю».
Варя положила руку под голову и пожала плечами:
«Да, именно так – буду разговаривать с Викой, будто ничего не случилось: полис я еще не нашла и ни о чем не подозреваю. А там видно будет! Зеленцова рассказывала, что уже договорилась с каким-то театром, того и гляди, уйдет, нам не придется каждый день встречаться на съемках. А Джульетту я ей не отдам! Что это за мать – бросила ребенка на вокзале! А если она снова ее где-нибудь бросит? Нет, Джулька – моя!»
В прихожей запел домофон.
– Да, Коля, открываю, поднимайся, – ответила хозяйка.
Варя закатила глаза: «Да что же это такое? Николай на веки вечные здесь прописался? Явился ни свет ни заря!» – но все же она вскочила и побежала в ванную, довольно неубедительно бормоча: «Вовсе не собираюсь красоваться, но должна же я почистить зубы!»
– Что-то Николай к нам зачастил, – промолвила Маргарита Святославовна и лукаво глянула на Варю.
Людмила Анатольевна нахмурилась и тоже поглядела на дочь, но Варя юркнула в ванную, заперла дверь и нарочно громко включила воду.
Когда девушка вышла, вся компания уже гомонила на кухне.
Варя хмыкнула: Маргарита Святославовна качала Джульетту на руках и декламировала удивленной малышке Тютчева.
Людмила Анатольевна держалась молодцом: в льняном брючном костюме, предназначавшемся в Кириллове на выход, с деревянными бусами, без фартука, вытаскивала из духовки свой фирменный пирог из слоеного теста с брусникой и выговаривала, ни к кому не обращаясь:
– Стихами сыт не будешь! Варюха отощала, как кощей…
– Мама! – возмутилась Варя. – Ничего я не отощала, и вообще, мне по типажу поправляться никак нельзя! Так что – пирог я не буду!
– Не перечь матери! Садись! Неизвестно как питаешься!
– «На холмах Грузии лежит ночная мгла»… – перешла к следующему поэтическому шедевру хозяйка.
– Маргарита Святославовна,
– Футболка совсем не короткая, а средней длины, – ответила Варя, одергивая подол, потянула носом и с тяжелым вздохом перетащила на тарелку кусок пирога.
Радостный Николай сидел напротив и глазами подавал страстные знаки.
Варя делала вид, что ничего не замечает.
Водитель «случайно» задел ботинком шлепанец Вари. Не взглянув на мужчину, она спрятала ноги под стул и принялась изучать узор из ромашек на чашке.
– Отец любил пирог с брусникой, – покачала головой Людмила Анатольевна. – Коленька, еще кусочек! Маргарита Святославовна, доедайте, уберу все да пойду с ребенком гулять.
– Я полагаю, нам нужно идти вместе: вы не знаете район, – заметила хозяйка и голосом оракула, хотя и не совсем логично, припугнула: – К тому же может хлынуть дождь. Для Москвы характерны локальные грозы.
– Отлично: все уходят! – обрадовалась Варя. – А я спокойно почитаю сценарий. И посуду помою.
– Доченька, ты мне еще не рассказала: о чем фильм? – спросила Людмила Анатольевна, сбитая с толку локальными грозами.
Варя замешкалась, опустила глаза и начала старательно выковыривать из пирога ягоды:
– Что-то вроде семейной саги, я сама содержание толком не знаю, сценарий пишут по ходу дела.
– Время действия – шестидесятые – семидесятые годы, – выказала знание Вариных дел хозяйка квартиры.
– Не ковыряйся в пироге, ешь все, – оставила последнее слово за собой Людмила Анатольевна, и дамы пошли собирать малышку на прогулку.
Варя возмущенно посмотрела на Николая и довольно грубо поинтересовалась:
– Коля, тебе не пора на работу?
– А я в учебном отпуске, – радостно сообщил водитель. – На работу езжу в случае крайней необходимости, если вызовут. Тем более сейчас затишье перед вступительными экзаменами, никого нет, кроме приемной комиссии.
– Ну раз ты свободен, помоешь посуду? – нахально заявила Варя. – Мне сценарий нужно читать.
– И посуду помою, и дров нарублю, и сена накошу, и постель постелю, – кивнул Николай.
Варя фыркнула, налила еще чаю и открыла распечатку.
Николай подвязал цветастый фартук и взялся за противень из-под пирога.
Наконец хлопнула входная дверь, и в квартире наступила блаженная тишина, нарушаемая только звоном воды о железный противень.
«Мужской голос за кадром, – прочитала Варя. – «Мой отец был завзятым рыбаком и охотником. Это увлечение передалось ему от его отца: у деда всегда жили гончие, я даже помнил клички двух последних собак…»