Сто осколков счастья
Шрифт:
– У тебя ребенку сколько?
Варя запнулась и судорожно прикинула возраст Джульетты:
– Скоро три месяца, а что?
– Нормально, подходит.
– В смысле?
– Сейчас режиссер звонил, напарник твой заболел, меняем эпизоды: снимаем сцену, в которой ты приносишь из роддома ребенка. Через базу искать некогда, да там еще будет геморрой с договором, правами – когда артист несовершеннолетний, одна маета. Поэтому я предложила твою дочку. Оплата за грудного ребенка повышенная. Так что давай готовься, через час машина за вами заедет.
– А,
– Ты что, хочешь, чтоб вся группа простаивала? – возмутилась Вика.
– Да нет, я не против, просто я не дома, мне еще добраться нужно, минут сорок. И я не знаю, вернулась Маргарита с Джулькой с дачи или они еще в дороге?
– Хорошо, сейчас перезвоню водителю, через полтора часа подъедет, – сориентировалась Вика.
Варя помчалась к метро.
Рискуя свалиться, сбежала по ступенькам эскалатора, заскочила в закрывающиеся двери вагона, из последних сил вновь пробежала по эскалатору, теперь уже вверх, прошлепала до дома по лужам, на подгибающихся ногах добралась до подъезда, ввалилась в квартиру и замерла в дверях.
В прихожей стояли растерянная мама с Джульеттой на руках, удивленная Маргарита Святославовна и очень радостный Николай.
– Варвара, что все это значит? – вскрикнула Людмила Анатольевна, возбужденно подкидывая малышку. – Откуда у тебя ребенок?
– В самом деле, детка, чей это ребенок? – поддержала маму Маргарита Святославовна. – Да не трясите же вы так, Людмила Анатольевна.
– Позвольте, это наш ребенок, и я знаю, как его надо трясти! – нервно вскрикнула Людмила Анатольевна.
– Ну ты даешь, Варюха, – радостно хмыкнул Николай.
– Какой же он ваш, если вы сами сказали, что у Вареньки нет детей? Дайте-ка мне! Она срыгнет от вашей тряски!
– Мама, как ты меня нашла? – спросила оторопевшая Варя.
– Через Оксану! Позвонила Наумовым с вокзала, а они мне: «Варя у нас не живет, на Плющихе устроилась». Доченька, да что же это такое? Оксана сказала, ты ей грибы не передала? Господи, куда ты грибы-то дела? Говори давай, немедленно!
– Мама, грибы были в чемодане, его взорвали на вокзале, потому что кто-то взрывное устройство подложил. А я с ребенком в это время была в аптеке. Приходим с Джулькой назад, а там уже эти, как их? Саперы? Обезвреживают…
– Господи боже ты мой! – вскрикнула мама.
– Детка, выходит, Джульетта спасла тебе жизнь? – воскликнула Маргарита Святославовна.
– Не могла же я бросить такую крохотулю? Что ж ей, бедной, по приютам скитаться? – быстро заговорила Варя.
– Варюшка у нас всегда добрая была, жалостливая, вся в отца, – вставила Людмила Анатольевна. – Тот, бывало, всех жалел, каждую собачонку брошенную, детишек больных.
– Я после все подробно про взрыв расскажу, за нами с Джулькой машина заедет, мы сегодня с ней вместе снимаемся, – торопливо сообщила Варя, поцеловала маму и побежала на кухню.
Николай ринулся следом.
Варя второпях схватила с тарелки кусок колбасы и засунула в рот.
Водитель
– Значит, ты ночью правду говорила? Что я у тебя первый? А я-то дурак! Ой, дурак!
Варя пошевелила лопатками, стряхивая руку Николая, засунула в рот еще один кружок колбасы.
– Самокритично!
– Варечка, когда мы сможем…
– Коля, сейчас машина приедет, честное слово, мне некогда разговаривать!
Она протиснулась между Николаем и столом, побежала в прихожую:
– Маргарита Святославовна, пожалуйста, наведите Джульке смеси, я пока ее одену.
– Конечно, детка! – откликнулась дама и гордо прошествовала мимо Людмилы Анатольевны, давая понять, кто здесь действительно бабушка Джульетты, а кто – так, одно название!
Через двадцать минут артистки уехали, а мама, хозяйка и водитель в растрепанных – каждый по своей причине – чувствах пошли пить чай со слойками.
Едва Варя вошла в здание студии, все уже знали: Кручинина принесла грудного ребеночка! При виде колыбельки курильщики на лестнице начинали разгонять руками дым, техники прекращали материться. Из бухгалтерии, костюмерной, подсобки прибежали кудахтающие женщины:
– До чего мы хорошие! Да какие мы сладкие!
Джульетта таращила глаза и энергично сосала дорогую пустышку с игрушечной пчелкой – подарок Маргариты Святославовны.
– Варенька, молодец, и ребенка родила, и работаешь!
– Варвара Владимировна, сегодня вам аванс на карточку перевели, в размере половины оклада. Фитнес-клуб проплачен, можете начинать заниматься.
Варя не успевала вертеть головой и благодарить:
– Спасибо, да, спасибо большое!
Подошел режиссер, поправил очки, поглядел на выпученные глаза Джульетты:
– Прелестное создание!
Ассистент сунул Варе несколько листков сценария:
– Варя, быстро прочитайте, там ваших сцен немного, думаю, на ходу справитесь.
Подбежала костюмер:
– Господи ты боже мой, какие мы сладкие! Варенька, давайте мне вашу красавицу, переоденем ее в советскую распашонку и чепчик, не волнуйтесь: все новое, чистенькое. Ну, пойдешь с тетей?
Варя передала колыбельку и пошла в гримуборную: делать прическу и читать сценарий.
«Десятиминутная готовность», – скомандовал динамик голосом Вики.
Варя вышла в холл и вдруг услышала из костюмерной плач Джульетты.
Девушка поспешно вошла в комнату без окон, тесно уставленную стойками с одеждой.
Джульетта лежала в колыбельке, уже одетая в голубую фланелевую рубашечку на пуговках и белый чепчик, и обиженно кричала, зажмурив глаза и судорожно подрагивая сжатыми кулачками.
– А кто тут плачет? – пропела Варя и направилась к малышке, но тут же испуганно вздрогнула: между костюмами стояла Вика и пристально смотрела на колыбельку побелевшими глазами. – Ой, Вика, ты меня напугала! – охнула Варя. – Ты почему здесь стоишь?