Сто Тысяч Королевств
Шрифт:
Он поморщился:
— Зови меня просто Теврилом, ладно? Лорд Декарта приказал, чтобы тебе оттиснули знак полного родства. Ты принадлежишь к Главной Семье. А я — простой полукровка.
Я стояла и не понимала: то ли я что-то пропустила (а надо было слушать внимательнее!), то ли мне чего-то не сказали. А может, этих «чего-то» было много. В общем, много чего мне не сказали.
— Теврил, пойми меня правильно, но все это для меня — бессмысленный набор слов.
— М-да, теперь это очевидно.
И он провел ладонью по волосам — впервые за все время беседы я увидела, что ему не по себе.
— Объяснять —
Наверное, еще одно древнее правило, которым столь привержены дражайшие Арамери. Древнее и бессмысленное.
— Ну ладно. Но… — Я нахмурилась. — А что с моим кучером? Он меня в первом дворе ждет!
— Ждет?
— Ну, я как-то не планировала оставаться…
Теврил стиснул зубы, с трудом сдерживаясь. Я так и не узнала, что он на самом деле думал о моих умственных способностях.
— Я пошлю кого-нибудь сообщить, что в его услугах не нуждаются, — вежливо произнес он. — Его наградят за труды. У нас тут полно слуг, кучер тебе больше не нужен.
Слуг я видела — мы осматривали дворец, а они деловито сновали вокруг. Бесшумные фигуры в белом. Непрактично в белом полы драить, кстати. Но ладно, я ж тут не хозяйка, пусть дедовы родственники управляются как умеют.
— Этот кучер, между прочим, полконтинента со мной проехал, — вдруг озлилась я.
Причем я озлилась, но не хотела этого показывать.
— Он устал. И лошади его тоже устали! Неужели никак нельзя оставить беднягу переночевать? Да хлопните вы ему на лоб эту штуку, и пусть он едет завтра с утра! От простой вежливости с вас не убудет!
— Миледи, только Арамери носят сигилу кровного родства. И ее невозможно смыть или стереть.
— Только… — И тут меня посетило озарение. — Так что, здешние слуги — тоже члены семьи?
Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было горечи — как ни странно. А ведь он мне уже намеками попытался все объяснить: папа-гуляка, а он, сын непутевого отца, управляющий. Высокая ступень служебной лестницы, но все равно Теврил — слуга. Он такой же Арамери, как и я, но его родители не состояли в браке. В глазах правоверных Итемпасов он — незаконнорожденный, отверженный с рождения. К тому же Декарта не любил его отца.
Словно прочитав мои мысли, Теврил заметил:
— Леди Йейнэ, лорд Декарта не зря сказал: все потомки Шахар Арамери должны служить. Каждый на своем месте — но все без исключения.
Сколько же всего стоит за этими словами. Разных историй, жизней, о которых я ничего не узнаю. Интересно, как много наших родственников оторвали от родины и семьи, лишили будущего и приказали явиться сюда — мыть полы и чистить овощи на кухне? Сколько их родилось в этом дворце? И умерло, так и не покинув его стен? И что случилось с теми, кто попытался бежать?
Неужели мне предстоит стать слугой? Как Теврил?
Но нет, нет. До Теврила никому дела нет. И он не стоит, как я, между наследниками и троном. Нет, я слугой не стану. Такой удачи мне не выпадет.
Он дотронулся до моей руки — я истолковала его жест как сочувственный.
— Это недалеко. Пойдемте.
На верхних уровнях Небо состояло сплошь из окон. В некоторых переходах даже потолок был
А еще мне не понравилось, как они на меня смотрели. Вскидывали глаза — и тут же воровато их отводили.
— Леди Йейнэ?
Теврил остановился в нескольких шагах впереди, заметив, что я отстала. Что поделаешь, он унаследовал от амн длинные ноги, а я нет. Да и денек выдался тяжелый.
— Прошу вас, поторопитесь, у нас не так много времени.
— Ну хорошо, хорошо, — пробормотала я.
Сил на то, чтобы быть вежливой, уже не осталось.
Но Теврил не двинулся с места. Он застыл, как изваяние. Оказалось, он смотрит вверх.
А над нами стоял человек. И смотрел на нас.
Я сказала, что это человек, потому что тогда я не знала, кто он на самом деле. А он походил на человека. Он стоял на нависающем над коридором балконе, под полукруглой изящной аркой — ни дать ни взять статуя в нише. Наверное, подумала я, шел по перпендикулярному коридору. Он словно бы направлялся куда-то, но что-то остановило его на полушаге. И он успел повернуть к нам голову. Из-за игры света и тени я никак не могла разглядеть лица, зато чувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд.
И тут он положил руку на перила балкона — медленно, сознавая, что к нему прикованы все взгляды.
— Что с тобой, Наха? — послышался женский голос, и слабое эхо загуляло по коридору.
Через мгновение она возникла на балконе. Ее, в отличие от мужчины, я видела прекрасно: хрупкая амнийская красавица с роскошной гривой грозового цвета, аристократическими чертами лица и царственной осанкой. Я узнала ее по волосам — это была та самая женщина, что сидела в Собрании рядом с Декартой. Леди красовалась в платье из тех, что к лицу только амнийкам, — прямое, длинное, узкое одеяние кроваво-гранатового цвета.
— Что ты видишь? — вкрадчиво спросила она мужчину, хотя взгляд ее оставался прикованным ко мне.
Она подняла руку, пальчики что-то перебирали — я присмотрелась и увидела, что женщина крутит тонкую серебряную цепочку. Причем длинную — она свешивалась вниз и тут же поднималась вверх. И вдруг я поняла: блестящие звенья связывают руку женщины — и мужчину у перил.
— Тетушка, — проговорил Теврил — нарочито громко. Чтобы даже такая дурочка, как я, сообразила, перед кем стоит.
Я сообразила. На балконе играла с серебряной цепочкой леди Симина. Моя кузина — и соперница. Еще одна наследница Арамери.