Столетняя война
Шрифт:
— Она англичанка?
— Она француженка, — сказал Томас.
Всадник молча уставился на Элеонору. Кнут змеился, повинуясь движениям его руки. Воин видел перед собой красивую хрупкую девушку с золотистыми волосами и огромными испуганными глазами. Ее беременность пока не бросалась в глаза, и все в ее облике говорило об особенной утонченности.
— Какая разница, откуда она — из Шотландии, Уэльса или Франции? — проворчал краснолицый. — Она женщина. Кто перед тем, как сесть на лошадь, спрашивает, откуда она родом?
В этот момент его собственная, испещренная
— Кто она, это неважно, — заключил тощий верзила, указывая на Элеонору рукоятью кнута, — а вот ты — явно шотландец.
— Я англичанин, — повторил Томас.
Подошла еще дюжина воинов со знаком Черного Топора. Они окружили пленников, тогда как остальные лучники и ратники продолжали глазеть на горевшие хижины, со смехом указывая на разбегавшихся из них крыс.
Томас вынул стрелу из чехла, и немедленно четыре или пять лучников, носивших знак Черного Топора, наложили стрелы на свои тетивы. Остальные ратники ухмылялись и выжидающе переглядывались. Похоже, они с нетерпением ожидали привычной потехи, но прежде чем она началась, один из пленников, малый с Алым Сердцем Дугласов, воспользовавшись тем, что его враги отвлеклись на Томаса, со всех ног припустил на север. Пробежать он успел не более двадцати шагов, а когда его схватили, тощий главарь, которого этот рывок к свободе немало позабавил, указал на одну из горевших хижин.
— Подогрейте ублюдка! — прозвучал приказ. — Дикон! Попрошайка! — обратился он к двум спешившимся ратникам. — Приглядите за этой троицей. Особливо, — он кивнул в сторону Томаса, — не спускайте глаз с этого малого.
Диконом звали того, что был помоложе, круглолицего, беспрестанно ухмыляющегося паренька. Его товарищ по прозвищу Попрошайка оказался здоровенным неуклюжим детиной, с физиономией, так заросшей густой бородищей, что между нею и спутанными, заскорузлыми волосами, выбивавшимися из-под обода проржавевшего шлема, удавалось различить только нос да глаза.
Ростом Томас был шесть футов, как раз с добрый английский лук, но рядом с Попрошайкой, чья похожая на бочку грудь распирала обшитую металлическими пластинками кожаную куртку, он казался коротышкой. На поясе громилы (чтобы пояс обхватил его стан, к ремню пришлось привязать веревку) висели меч и шипастая булава, именуемая «утренней звездой». Меч не имел ножен, и острие его было обломано, тогда как один из шипов, отходивших от венчавшего булаву металлического шара, погнулся. К заляпанному кровью набалдашнику прилипли человеческие волосы. Вразвалочку, так, что трехфутовая рукоять «утренней звезды» била при этом его по ногам, великан двинулся к Элеоноре, приговаривая:
— Милашка! Ай да милашка!
— Полегче, Попрошайка, — добродушно окликнул его Дикон.
Гигант с утробным рычанием отпрянул от молодой женщины, хотя и продолжал буравить ее взглядом.
Потом его внимание привлек пронзительный крик, и громила повернулся в сторону ближайшей горящей хижины, где
Худощавый всадник смотрел, как лучник обматывает волосы пленника куском мешковины, чтобы погасить огонь.
— Сколько вас там? — спросил тощий верзила.
— Тысячи! — с вызовом ответил шотландец.
Всадник наклонился через луку седла:
— Сколько тысяч, приятель?
Шотландец, чья борода и волосы дымились, а обнаженная исцарапанная кожа местами почернела от угольев, приложил все усилия к тому, чтобы в его голосе звучал вызов:
— Достаточно, чтобы посадить тебя в клетку и отвезти в Шотландию!
— Вот уж не стоило ему говорить такое Пугалу, — удивленно пробормотал Дикон. — Ох не стоило!
— Пугалу? — переспросил Томас, подумав про себя, что тощий верзила со знаком Черного Топора и впрямь способен наводить страх.
— Для кого Пугало, приятель, а для тебя сэр Джеффри Карр, — промолвил Дикон, с восхищением глядя на командира.
— А кто такой сэр Джеффри Карр? — поинтересовался Томас.
— А сэр Джеффри Карр — это и есть Пугало, он же лорд Лэкби, — сказал Дикон таким тоном, что сразу стало ясно: этого человека должен знать каждый. И сейчас все будут играть в игры Пугала.
Ратник ухмыльнулся, в то время как сэр Джеффри, уже вновь свернувший свой кнут в кольцо, спрыгнул с коня и направился к пленному шотландцу с ножом в руке.
— Положите его наземь, — на ходу приказал он лучникам. — Держите покрепче и раздвиньте ему ноги.
— Non! [11] — в ужасе вскричала Элеонора.
— Милашка, — прогудел Попрошайка, словно огромный колокол.
Шотландец заорал и попытался вырваться, но его поймали, подставив подножку, повалили наземь и распластали на траве. Трое дюжих лучников удерживали пленника, в то время как человек, известный всей северной Англии под именем Пугала, опустился рядом на колени. Где-то в рассеивающемся тумане каркнул ворон. Несколько лучников внимательно смотрели на север, на тот случай если вдруг вернутся шотландцы, но большинство следило за Пугалом и его ножом.
11
Нет! (фр.)
— Ты хочешь сохранить свои съежившиеся яйца? — спросил сэр Джеффри у шотландца. — Тогда скажи мне, сколько вас там? Пятнадцать тысяч? Шестнадцать?
Шотландец вдруг сделался словоохотлив.
— Он говорит, что их тысяч десять или одиннадцать, — громко объявил сэр Джеффри собравшимся вокруг лучникам, — чего, впрочем, тоже более чем достаточно. У нас на такую ораву стрел не хватит. А ваш ублюдочный король тоже здесь?
Шотландец было вскинулся, но, почувствовав прикосновение лезвия к паху, вспомнил о своем затруднительном положении.