Столетняя война
Шрифт:
— Это ваш дом, мадам?
— Мой.
— А не вашего мужа?
— Я вдова, — сказала Жанетта.
Богатая вдова! Сэр Саймон чуть не перекрестился от благодарности. Вдовы, которых он встречал в Англии, были нарумяненные старухи, а эта... Эта была совсем другое дело. Эта женщина была достойна победителя турниров и казалась достаточно богатой, чтобы спасти его от позора потерять все имущество и лишиться рыцарского звания. Может быть, ему даже хватит денег купить титул барона. Или... графа?
Он отвернулся от огня и улыбнулся
— Это ваши корабли у причала?
— Да, месье.
— По праву войны, мадам, теперь они мои. Все здесь теперь мое.
При этих словах Жанетта нахмурилась.
— По какому такому праву?
— По праву меча, мадам, но я думаю, вам повезло. Я предложу вам мою защиту.
Жанетта присела на край кровати и прижала к себе Шарля.
— Право рыцарства, милорд, обеспечивает мне защиту. Она вздрогнула от крика женщины в соседнем доме.
— Рыцарства? — переспросил сэр Саймон. — Рыцарства? Я слышал упоминание о нем в балладах, мадам, но здесь у нас не баллада, а война. Наша задача — покарать сторонников Карла Блуаского за его мятеж против законного господина. А наказание мятежников и рыцарство — вещи несовместные. — Он прищурился, вглядываясь в ее лицо. — Вы — Черная Пташка! — воскликнул он, вдруг узнав ее в свете разгоревшегося огня.
— Черная пташка? — не поняла Жанетта.
— Вы стреляли в нас со стены! И стрела поцарапала мне руку!
Сэр Саймон был не столько разгневан, сколько изумлен. Он ожидал, что при встрече с Черной Пташкой придет в ярость, но реальность изменила его планы. И он осклабился.
— Вы зажмуриваетесь, когда стреляете из арбалета, вот почему промахнулись.
— Я не промахнулась! — в негодовании воскликнула Жанетта.
— Царапина, — сказал сэр Саймон, показывая прореху в рукаве кольчуги. — Но зачем же, мадам, вы сражались за ложного герцога?
— Мой муж, — с усилием выговорила она, — был племянником герцога Карла.
«Боже милостивый! — подумал сэр Саймон. — Боже милостивый! Вот уж действительно награда». И поклонился ей.
— Значит, ваш сын, — сказал он, кивая на Шарля, который тревожно смотрел на него, — нынешний граф?
— Да, — подтвердила Жанетта.
— Прекрасный мальчик, — заставил себя польстить сэр Саймон.
На самом деле Шарль показался ему досадной помехой, чье присутствие удерживало его от естественного порыва повалить Черную Пташку на спину и таким образом показать ей сущность войны. Но он четко сознавал, что эта вдова — аристократка, красавица и родственница Карла Блуаского, племянника короля Франции. Эта женщина означала богатство. Сэру Саймону нужно было заставить ее понять, что в ее же интересах разделить его планы.
— Прекрасный мальчик, мадам, — продолжил он, — которому нужен отец.
Жанетта уставилась на него. У сэра Саймона было тупое лицо: нос картошкой, крепкий подбородок и ни малейшего признака ума или сообразительности. Впрочем, ему хватило самоуверенности полагать, что она может
— Этот дом — мой! — прорычал он по-английски. — Идите поищите других цыплят для ощипывания. — Он снова повернулся к Жанетте. — Видите, мадам, как я вас защищаю?
— Значит, на войне существует рыцарство?
— На войне существует удача, мадам. Вы богаты, вы вдова, и вам нужен мужчина.
Она посмотрела на него огромными пленительными глазами, словно не веря в такую беззастенчивость, и просто спросила:
— Зачем?
— Зачем? — Вопрос удивил сэра Саймона, и он указал в сторону окна. — Послушайте эти крики! Вы женщина, а что, по-вашему, делают с женщинами в павшем городе?
— Но вы сказали, что защитите меня.
— Да.
Он начал теряться в этой беседе и подумал: «Эта женщина при всей своей красоте удивительно глупа», — а вслух сказал:
— Я обеспечу вам защиту, а вы позаботитесь обо мне.
— Каким образом?
Сэр Саймон вздохнул.
— У вас есть деньги?
Жанетта пожала плечами.
— Внизу есть немного, милорд, спрятаны на кухне.
Рыцарь сердито нахмурился. Она принимает его за дурака? Думает, что он заглотит эту наживку и уйдет вниз, чтобы она вылезла в окно?
— Я кое-что понимаю в деньгах, мадам. Деньги никогда не прячут там, где их могут найти слуги. Их прячут в жилых комнатах. В спальне.
Сэр Саймон вытянул сундук и вывалил на пол белье, но там больше ничего не было, и тогда в приливе вдохновения он начал простукивать стенные панели. Он слышал, что такие панели часто скрывают тайники, и почти тут же был вознагражден сладостно гулким звуком.
— Нет, месье! — воскликнула Жанетта.
Пропустив ее слова мимо ушей, сэр Саймон вынул меч и стал рубить известняковые панели. Они раскололись и вывалились из креплений. Он вложил клинок в ножны и схватился руками в перчатках за деревянные рамы.
— Нет! — вопила Жанетта.
Сэр Саймон остолбенел. За панелями были спрятаны деньги, целый бочонок монет, но главной добычей были не они. Главной добычей были доспехи и оружие, о которых сэр Саймон мог только мечтать. Блестящие латы с гравировкой на каждой пластине, инкрустированной золотом. Итальянская работа? А меч! Когда он вынул его из ножен, ему показалось, что он держит в руках сам Экскалибур [2] . Клинок отливал синевой. Он был легче старого меча сэра Саймона и чудесно сбалансирован. Возможно, из знаменитых кузниц Пуатье, а то даже испанский.
2
Экскалибур — меч короля Артура.