Столетняя война
Шрифт:
— Не упускайте случая увидеть свой отряд со стороны, как его видит враг. Поглядите.
Хук обернулся. Перед ним стояла английская армия — покрытая грязью, заросшая ржавчиной, промокшая и измученная. Центр войска составляли три отряда, каждый в три сотни латников; средним командовал король, дальним правым — лорд Камойс, левым — герцог Йоркский. Между тремя отрядами стояли лишь две небольшие группы стрелков, зато фланги состояли сплошь из лучников. Эти два фланговых отряда, вкопавшие в землю колья, располагались под углом к центральной части войска — чтобы пущенные ими стрелы летели с боков к центру.
— Что будут делать французы? — спросил сэр Джон.
— Атаковать, — мрачно выговорил Эвелголд.
— Атаковать кого и почему? — не отставал сэр Джон. Никто из четверых лучников не ответил: они лишь оглядывали малочисленную армию и недоумевали, какого ответа ждет от них сэр Джон. — Думайте! — рявкнул командующий, переводя взгляд ярко-синих глаз с лица на лицо. — Вы французы! Живете у себя в загаженном доме с сырыми стенами: под полом крысы, на чердаке мыши. Чего больше всего не хватает?
— Денег, — предположил Хук.
— Значит, при наступлении нацелитесь куда?
— На знамена, — кивнул Томас Эвелголд.
— Потому что там-то и собраны деньги, — подтвердил сэр Джон. — Выродки вывесили орифламму — да кто им поверит! Им нужны пленники. Побогаче. Им нужен король, или герцог Йоркский, или Глостер, или я — им нужен выкуп! Лучников убивать — никакой выгоды, нападать будут на латников. Пойдут туда, где знамена, но кто-то может напасть и на вас, тогда ваше дело — стрелами сгонять их в центр. Ясно? Сбивайте их фланги к центру. А там-то они мимо меня не пройдут.
— Если стрел хватит, — с сомнением произнес Эвелголд.
— Сделайте так, чтоб хватило, — решительно обернулся к нему сэр Джон. — Потому что если кончатся стрелы, будете биться врукопашную. Их этому учили, вас — нет.
— Вы нас натаскивали, сэр Джон, — возразил Хук, вспомнив зимние упражнения с мечом и алебардой.
— Ну, ты хоть что-то умеешь, а остальные лучники? — язвительно осведомился сэр Джон.
Хук, глядя на замерших в ожидании стрелков, и сам понимал, что против французских латников им не выстоять: швецы и кожевники, сукновалы и плотники, мясники и мельники — все они были ремесленниками, овладевшими ценным навыком: натянуть до уха тетиву тисового лука и послать стрелу в смертельный полет. Их учили убивать, но никто из них не привычен к боям, не закален в турнирах, не обучен с детства владеть клинком. На многих вместо доспехов лишь стеганая куртка, у кого-то нет даже такой малой защиты.
— Не дай бог, чтобы французы на них налетели, — заключил сэр Джон.
Никто из стрелков не ответил. Все думали о том, что будет, когда закованные в сталь французские латники ринутся их убивать. Хука передернуло, но тут же его внимание отвлекла группа из пяти всадников, под флагом английского короля скачущих к французам.
— Чего это они, сэр Джон? — спросил Эвелголд.
— Король их послал предложить мир, — ответил командующий. — Если французы отдадут корону Генриху, мы согласимся их не убивать.
Эвелголд молча воззрился на сэра Джона, словно не поверил услышанному. Хук подавил смешок, сэр Джон пожал плечами.
— Они не примут условий — значит, будет битва. Правда, никто не сказал, что они пойдут в наступление.
— А что, не пойдут? — переспросил Мэгот.
— Нам надо в Кале. Так что, возможно, придется срезать путь и пройти сквозь французскую армию.
— Боже милостивый, — выдохнул Эвелголд.
— Они хотят, чтобы мы напали сами? — спросил Мэгот.
— На их месте я бы этого и желал, — ответил сэр Джон. — Тащиться по раскисшему полю им хочется не больше нашего, да им это и не нужно. А у нас выбора нет: либо идти в Кале, либо сдохнуть от голода. Поэтому если они не нападут, атаковать придется нам.
— Боже милостивый, — повторил Эвелголд.
Хук попытался представить, каково будет преодолеть полмили вязкой, липкой и скользкой грязи.
«Пусть бы французы напали сами», — подумал он. По телу пробежала дрожь: холод, голод и усталость давали о себе знать. Волнами нахлынул страх, схватило живот. Не только у него, судя по всему: солдаты то и дело шныряли в лес опорожнить кишки.
— Мне надо в лес, — сказал он.
— Если прихватило, садись где стоишь, — бросил сэр Джон и, обернувшись к строю лучников, крикнул: — В лес не бегать! — Он опасался, что от страха кому-нибудь придет в голову отсидеться за деревьями. — Кому приспичит — опорожняться на месте!
— Помирать тоже, — добавил Том Эвелголд.
— И отправляться в ад в вонючих штанах, какая разница? — прорычал сэр Джон, затем оглядел Эвелголда с винтенарами и проговорил спокойно и веско: — Бой еще не проигран. У нас есть лучники, у французов их нет.
— Зато стрел у нас маловато, — вставил Эвелголд.
— Значит, не тратьте впустую, — отмахнулся командующий от сомнений сентенара и тут же хмуро взглянул на Хука: — Хоть бы против ветра, что ли, встал…
— Простите, сэр Джон.
— Вам-то проще, — ухмыльнулся тот, — а представь, если в полных доспехах… К концу дня уж точно будем благоухать не розами и лилиями. — Командующий посмотрел на вражеский строй, взгляд синих глаз выхватил орифламму. — И еще. Не брать пленных, пока не прикажем. Сначала надо убивать.
— Вы думаете, дело дойдет до пленных? — недоверчиво переспросил Эвелголд.
Сэр Джон будто не слышал вопроса.
— Если брать пленных сразу, нарушится и ослабнет строй. Сначала надо драться и убивать, так чтобы выродки лишились сил, а уж потом гоняться за пленными и мечтать о выкупах. — Он хлопнул Эвелголда по кольчужному плечу. — Скажи своим, ужинать будем припасами из французских обозов!
«Или нас зачислят на довольствие к дьяволу», — мысленно добавил Хук. С трудом выдирая ноги из грязи, он доковылял до отряда, по-прежнему стоящего вдоль линии вкопанных кольев. На одном правом фланге кольев торчало больше двух тысяч — пешие воины двигались между ними свободно, зато для коней острый частокол был непреодолимой преградой.
— Что сказал сэр Джон? — встрял Уилл из Дейла.
— Что ужинать будем французской едой.
— Он думает, нас возьмут в плен? — с сомнением переспросил Уилл.